Ресторан высокой кухни «Троекуровъ» с присущим сарказмом принял заказ от простачка вечером следующего дня. Портье, которого испугал твердый взгляд серых глаз, был смущён неброским нарядом посетителя, отчего явно нервничал. Дежурная улыбка метрдотеля предложила посетителю столик в самом неприметном уголке залы. Но, когда намёк на заблудившегося крестьянина, забравшегося вместо телеги в "Бентли", не изменив выражения лица, расплатился с официантом, сверх двадцати семи тысяч положив на разнос три тысячи чаевых, много повидавший администратор, опираясь на последние сводки из полиции, признал в заблудшей овце родственную душу, ибо и сам хорошо был знаком с типовым размахом удачливых делегатов от мест не столь отдаленных.
Нужно отметить, что в гангстерском деле Лепестка нельзя было причислить к чечако. Он имел некую склонность к дистанционному обучению, что и дало, в конце концов, свои роковые всходы. Дни полетели, как скворцы раннею весной на север. Два последующих экса с каждым разом приносили всё меньший улов, что не способствовало успокоению специалиста. Более того, местная полиция оказалась не такой неженкой, как это представлялось. Система «Перехват» добросовестно отрабатывала и не была настроена на фальшивый лад. Бой был неравен. Против одного работала неплохо сколоченная бригада, а рисковать было не с руки. Создавалось впечатление, будто новоявленный турист сдуру ткнул палкой в случайно подвернувшееся гнездо шершней.
В то время мечта требовала свободы мысли и действий. «Изумрудная корова» оказалась не более чем обычным вымыслом, а река Исеть по красоте здорово уступала живописному Большому Тегиню. Изъятый у весельчака пистолет тоже оказался обычным пневматическим пугачом, за что и был без сожаления выброшен на помойку. Лепестка стало преследовать ощущение, будто он рак, в июльскую жару угодивший на мель. "Жизнь обман с чарующей тоскою …" – вертелись гениальные строки в голове Лепестка.
Осень вступала в ту пору, когда по утрам над лужами образовывается молочный лёд. От безделья заложник ситуации хрустел по замершим лужам, слоняясь по улицам, и в избытке лакал непонятную тоску. Ещё месяц спустя настал час, когда нужно было принимать свежее решение.
Кое-как настреляв на дорогу, осунувшийся маэстро мажорного жанра решил ретироваться и покинуть ощетинившийся подозрительностью осенний город.