Когда осетрина прожарилась, я стал её есть, демонстративно причмокивая и облизывая жирные пальцы:
– Ой, какая вкусняшка. Даже в лучших ресторанах не подают ничего подобного.
Она не выдержала и постаралась испортить мне аппетит своей словесной язвой:
– Ты был в лучших ресторанах?
– Представь себе.
– В Макдональдсе или в KFS? И какой из них тебе больше нравится?
– А! Ничего у тебя не выйдет. Я сытый, потому и добрый. Меня ничем не прошибёшь. А фаст-фуд я не люблю. Поэтому не хожу в твои любимые забегаловки.
– Ну, скажи, скажи куда ты ходишь? Могу представить, что это. А поняла – чебуречная. Или как там у вас в Питере: французская кухня от Шамшира – шаурма.
– Не знаю о чём ты, но осетрина просто объедение.
– У-у-у, – рыкнула она. – Вот ведь, скотина. Ладно, дай кусочек.
– Сначала оденься. Или в твоих ресторанах все голыми ходят? А, понял: твой рестик для голодранцев. Для голожопиков, – я засмеялся, пытаясь зацепить этим девушку. – И называется твой любимый ресторан: «Bare ass» – «Голая задница». Или даже так: «Бар Ass» – «Бар Задница».
– Сейчас получишь.
– Хорошо-хорошо, не буду больше издеваться. Но только в том случае, если ты оденешься.
Она встала и стала демонстративно надевать трусики, грациозно прогибая спинку и вытягивая ножки:
– Так достаточно?
– Нет.
– Сейчас во всём мире на пляжах девушки топлес ходят. Мы же на пляже.
– Но во всём мире топлес в рестораны не пускают. А ты сейчас в ресторане.
– Вот, нудила. Достал святошу из себя строить.
Тем не менее, она оделась.
– Держи, – я протянул Виоле большой кусок.
Осетрину можно употреблять без перца и без соли. В любом случае язык проглотишь. Мы налопались практически до икоты. Жиром были измазаны руки, лицо и одежда.
– Вот чего ты добился? Теперь вся одежда в жире. А так бы искупалась и всё. Теперь эти пятна уже не отстирать.
– Твой гламурный наряд нет никакого смысла отстирывать. Ему давно пора в топку.
– Ой! А твоим этим жутким штанам и рванной-прерванной ветровке, где место? О, правильно! А давай всё сожжём и будем жить, как обыкновенные дикари.
Дельные предложения из неё так и прут.
– Даже дикари набедренные повязки носили.
– Ладно, уговорил. И мы будем. Из травы и лопуха сделаем.
Она облизнула пальцы и снова скинула верхнюю одежду, а затем вихляя бёдрами стряхнула трусики:
– Давай! Теперь твой черёд.