Там уже разместилась соседняя группа, они весело болтали и раскладывали принесенный с собой из столовой паек. Дин немного посидел с ними, чтобы соблюсти приличия, и, забрав рацию, отправился по маршруту.
Он любил выходить на маршрут один. Заброшенная за спину винтовка напоминала ему рюкзак бегуна и ничуть не отягощала бега, и Дин бежал.
Едва отойдя на несколько шагов от отдыхающих сослуживцев, он переходил на бег путешественника, а когда бивуак скрывался из виду, то и на бег преследования, все ускорялся и ускорялся до предела возможного.
Ритм, ритм, ритм. Бег приносил облегчение, заполнял странную пустоту, образовавшуюся у него в сердце после ухода в лагерь Небесных хранителей. Бег наполнял его ощущением правильности происходящего, напоминал то время, когда он был способом достижения цели, когда Дин тренировался и тренировался, доводя свое тело до изнеможения. Затем, восстанавливал в своем воображении лицо Изы, под непослушным, слегка топорщащимся голубым хохолком, и снова уходил в бег без начала и конца. Разгоняясь все быстрее, Дин открывался ветру и солнцу, открывал свою душу бескрайнему простору песка вокруг. Бесконечного, вечного песка вокруг. Все посторонние мысли в этот момент покидали его, оставляя чистый восторг скорости и ритма.
Ритм, ритм, ритм. Набирая скорость, Дин всегда сходил с натоптанной тропы, чтобы ощутить податливую массу песка под лапами, окончательно восстановить ощущения былых тренировок. Взмыв на вершину очередной дюны, он увидел вдали, с другой стороны силового барьера, одинокую фигуру. Фигура подняла вверх раскрытую ладонь правой руки – древним жестом приветствия бегуна. Жест показывал также, что встречный не держит в руках оружия, не участвует ни в Беге, ни в Гоне и, одновременно, был приглашением к беседе.
Дин внезапно почувствовал, как горяч песок под его лапами, какая огромная его масса раскинулась вокруг. Он ощутил себя гонимой ветром песчинкой в этом огромном, живом кремниевом море, которое неутомимый ветер гоняет из одного угла пустыни в другой без толка и смысла. Путник, ожидающий его за стеной, был Кат – родной брат Изы.
– Полного источника на твоем пути брат! – Кат приветствовал его как равного, но ударения во фразе приветствия стояли как-то слишком странно. С таким ударением бегуны приветствовали Старейших.