Сели за стол.
– Мальчик у вас будет, третий. Третий сын третьего сына строго начала свекровь.
– Так откуда вы знаете, что мальчик то? – у Валентины задрожал голос.
– Мальчик. – отрезала мать. – Первого схоронили мальчика, и пяти минут не прожил. Второй вон бегает. А третий ему обещанный. – и она показала рукой в сторону дороги.
– Когда родится, три года будет в защите моей, а потом уезжайте от сюда, чем дальше, тем лучше. Уже не смогу защитить. Старик должен будет ему проклятье свое на третий год передать, а если не предаст, так с ним и помрет. Даст бог. Но до того и бабки местные могут навредить мальчонке, что бы он беды не принес. Внимательней будьте, одного не оставляйте. Рожать в город вези, бабок не зови.
– Да кто-же его обещал то, сына моего, за что же это? – уже завопила Валентина.
– Я обещала. Вон за него и обещала, – коротко отрезала мать, встала и оба вышли.
Телега с грохотом отъехала от двора, рыжий конь, вздыбившись вытащил ее на насыпь дороги и, поднимая пыль, потащил знакомой дорогой домой.
Сидели молча, долго. Друг на друга не смотрели.
Володя вспомнил свой сон, который ему часто снился в госпитале, а потом и дома. И два голоса во сне.
– Не отдам. Пусть старик сдохнет, не отдам. – Валентина кричала куда-то в окно.
– Молчи. Уедем. И все про это.
А как уедешь. В то время у колхозников и паспортов то не было. А куда ты без паспорта уедешь? Одно дело, когда в колхозе у брата, тот бы отпустил. А теперь то как? Нужно с председателем сойтись да переговорить. Да как с ним сойдешься? Он и своих, и чужих не жалеет. А электрика из колхоза и подавно не отпустит.
Так и ходил он по лесу, о своем думал. На ногах и думалось легче, да и лес он любил. Да только вот осень уже, рожать скоро, а не придумал ничего. Была, конечно, еще надежда, что не мальчик. Но почему-то в этом и не сомневался никто.
В один из таких вечеров в лесу, когда уже стемнело, и Володя сидел у костра и пил чай с травами после ужина, вдруг потянуло гарью. Ветер шел с села. Володя быстро поднялся, собрался, залил костер и бросился бегом, через ночной лес, в сторону дома. Ветки царапались, хватали за плащ, и били по лицу. И чем ближе он приближался к опушке леса, тем сильнее чувствовался запах гари. Уже и по небу поползли облака дыма. И вот просвет, опушка. Он выбежал на край поля и увидел зарево над селом. Он был далеко, но точно мог сказать, что с другого конца села полыхала целая улица. А может и две. Бросился бежать к своему дому, в противоположную сторону от пожара. Уже по дороге вспомнил, сегодня хоронили мальчонку десяти лет, утонул накануне в пруду. Домой, нужно быстрее домой. А до дома было километров восемь, а может и больше.