Тема власти в латинском тринитарном богословии IV в.
Г. Е. Захаров
Тема власти и авторитета рассматривается в рамках данного сборника в первую очередь в экклезиологической и церковно-политической перспективе. Однако не стоит забывать, что единственным источником власти в христианской традиции является всемогущий Бог. В этом заключается принципиальное различие раннехристианской и традиционной античной моделей социума. В рамках последней институты власти формируются «снизу» самим гражданским коллективом. Таким образом, тема власти в латинской христианской традиции не может рассматриваться в отрыве от латинского тринитарного богословия, некоторые особенности которого мы попытаемся раскрыть в настоящей статье.
Особое внимание к теме власти было характерно для латинского тринитарного богословия еще в доникейский период. Уже в сочинениях богословов III в. мы встречаем две тенденции, которые получат развитие в эпоху арианских споров: если в тринитарном учении Тертуллиана важное место занимает идея единства власти Пресвятой Троицы, которое является логическим следствием единства Божественной субстанции (unius autem substantiae et unius status et unius potestatis)[1], то Новациан развивает идею субординации между Отцом и Сыном: все подчинено Сыну (omnis creaturae subiectam sibi habens a Patre proprio potestatem), а Сын подчинен Отцу (ipse cum his quae illi subiecta sunt, Patri suo subiicitur)[2]. Таким образом, Бог Сын выступает в роли посредника между Отцом и творением, и это посредничество понимается во властных категориях.
В контексте тринитарных споров IV в. первую концепцию активно развивал свт. Иларий Пиктавийский, определяющий Бога как «живую власть беспредельной силы» (Deus autem immensae virtutis vivens potestas)[3]. Он также соотносит понятие «власть» с понятием «природа» (aeterna naturae viventis potestas est)[4]. Идея же иерархических отношений получила фиксацию в так называемой второй сирмийской формуле 357 г., составленной при участии иллирийских епископов Урсакия Сингидунского, Валента Мурсийского и Герминия Сирмийского, впоследствии лидеров омийского течения на Западе. В данном памятнике идея подчиненности Бога Сына Богу Отцу сформулирована чрезвычайно резко и определенно: «Нет никакой двусмысленности – Отец больше [Сына]. Ни у кого не может быть сомнения в том, что Отец честью, достоинством, славой и величеством и самим именем Отца, больше, чем Сын, Который Сам свидетельствует: “Тот, Кто послал Меня, больше Меня” [Ин 14. 28, цитата неточная]. И таково [учение] кафолическое, как знает всякий, что есть два Лица Отца и Сына, Отец больший, Сын же подчинен [Отцу] со всем тем, что Ему подчинил Отец»