Коммунистический университет размещался в здании бывшего Московского купеческого собрания на Малой Дмитровке, построенном в 1907–08 гг. известным архитектором И.А. Ивановым-Шица в стиле модерн. Московские купцы были людьми богатыми и культурными. После революции дом захватили анархисты, разграбив всю обстановку. Большевикам пришлось расстреливать артиллерией дом анархии. Тут разместилась Совпартшкола, позже и преобразованная в Коммунистический университет имени Свердлова. Маяковский использовал новую рифму: "Здесь раньше купцы веселились ловко, теперь Университет трудящихся Свердловка". Здесь осенью 1920 года на 3-м съезде комсомола Ленин призывал «Учиться, учиться и учиться». В 1921-м свердловцы открыли в здании коммерческий кинотеатр «Малая Дмитровка». Сюда приходили Эйзенштейн, Юткевич, Ромм, здесь проводились диспуты, кинотеатр работал как дом кино [2]. Здесь позже со своим джазом выступал Александр Цфасман. Мама еще позже слушала его в кинотеатре «Художественный». Не знаю, слушал ли его Василий.
Потом в здании был театр рабочей молодежи, ТРАМ. Его консультантом был М.А. Булгаков, работали Илья Судаков, Рубен Симонов, Мейерхольд. Потом театру присвоили звание Ленинского Комсомола. Ленком до сих пор занимает это здание. Рядом церковь Рождества Богородицы в Путинках. Чуть дальше Страстной монастырь, в стенах которого вместе с последними монахинями уже разместился военный комиссариат. Рядом с монастырем стоял знаменитый «дом Фамусова», принадлежавший М.И. Римской-Корсаковой. Здесь не раз бывали Пушкин и Грибоедов. По легенде Грибоедов написал «Горе от ума» после инцидента, происшедшего здесь.
Немного дальше по Малой Дмитровке, на другой стороне улицы жил тогда Алексей Толстой, вернувшийся из эмиграции и писавший роман «Петр Первый». Соковиков, однокурсник Василия, как-то показал ему на представительного мужчину, входившего с компанией в пивную на Страстной площади, сказав, что это Алексей Толстой. Возможно, среди спутников Толстого был и М. Булгаков. Василий только что увлеченно прочитал «Аэлиту» в «Красной Нови», и с интересом смотрел на рослого, плотного, холеного писателя. Хотел даже подойти к нему, высказать свои впечатления, но Толстой оживленно беседовал со своими спутниками, прерывать было неловко, а они с приятелем спешили, да и вид у Толстого был какой-то высокомерно-барственный, хотя это, конечно, не испугало бы Василия при всем его почтении к писателям.