Столь же радикален он был и в политике. Призывал упразднить все государства. Говорил, что люди не должны связывать себя ничем с родной страной – следует быть «людьми мира», космополитами. Традиционное образование считал пустячной, ненужной тратой времени.
Как и многих, кого за глаза называли ненормальными, его волновала проблема безумия. Для себя он решил ее так: стал звать сумасшедшими тех, кто живет не так, как он: не ходит с сумой, не пренебрегает условностями, а заботится о том, как разбогатеть, да какое впечатление произвести на других, да что эти другие скажут о нем. Эти фальшивые цепи тщеславия вкупе с чужими пересудами не дают большинству людей жить своей жизнью, принуждая их быть рабами целого света.
Сам он к чужим мнениям относился наплевательски. Во всем мире для него не было никаких авторитетов. Говорили, что во время войны греков с македонянами Диоген попал в плен и был приведен к Филиппу. Тогда на вопрос царя, чем он занимается, он ответил неслыханными словами: «Слежу за твоею ненасытностью». Изумленный царь отпустил его.
Несомненно, что подобная манера поведения и привлекала к нему юного Александра III, который, только-только придя к власти, все еще оставался зависим от окружавших его людей. Он тяготился опекой и не хотел считаться ни с чьим мнением – так, как это делал Диоген. Говорят, что царь даже сказал: «Если бы я не был Александром, я хотел бы быть Диогеном».
Со временем став всесильным, грозным монархом, он научится вести себя с людьми, как Диоген. Отныне он будет смотреть на человечество сверху вниз. Для него будут существовать лишь он сам – солнце, воссиявшее над покорным ему миром, – и его подданные, которые должны слепо повиноваться светилу, иначе будут испепелены им. Пока же юный царь задумчиво бродит по Коринфу, высматривая Диогена…
Об их встрече впоследствии поведали знаменитый римский оратор Цицерон (106—43 гг. до н. э.) в своих «Тускуланских беседах», историк Плутарх (46—127 гг.) в биографии Александра Македонского и Диоген Лаэртский (II–III вв.).
Царь Александр и его спутники нашли Диогена нежащимся на солнце. Он отдыхал, наслаждался – ничего большего не хотел от жизни. От жизни, что, как вода, изливаемая из кувшина, стремительно утекала от него. Долгая аскеза иссушила его тело, а кожа, едва прикрытая грубой тканью, задубела от жаркого солнца, дождя и ветра. Рядом лежало все его имущество: знаменитая палка, с которой он разгуливал по городу, и небольшая сума: философ-циник собирал в нее объедки.