– Украл, – покорно согласился Крынкин. – Думал, мамане. Думал, это… – И замолчал.
– Простите вы его, товарищ младший лейтенант, – сказал Глебов. – Я насчет голода знаю. Когда мать есть хочет, так не то что мыло – хлеб украдешь. Я знаю. Простите Крынкина.
– Оставьте ваши советы, Глебов, – поморщился Суслин.
– А я скажу, что я украл! – вдруг зло выкрикнул Глебов. – Пусть в штрафную меня, пусть куда угодно, лишь бы на фронт поскорее! Вы под немцами не были, а я был. И не просто был, а пахал под ними, да! И все равно скажу, что я мыло это украл, а не Крынкин. Он же слабый, не видите, что ли? А я – злой, мне ничего не страшно. Так что либо я, либо…
– А что – либо? – тоже закричал Суслин. – Ну что – либо?! Что? Снова в тумбочку запихать, да? За фанерку? Ну, что вы молчите, Глебов?
– Был бы я командиром, – сказал дневальный, – я бы знал что.
– Так подскажите мне!
– Будто вы сами не знаете? – усмехнулся Глебов.
– Не знаю, – сердито признался Игорь.
– Пойдите на почту и отправьте это мыло Крынкина мамане. От имени взвода.
– Не надо! – всхлипнув, закричал Крынкин. – Не надо это! Не надо!
– Нет, надо! – резко сказал Глебов. – Надо, чтоб ты, гад, на всю жизнь запомнил, как у товарищей воровать!
– Идите, Крынкин, – сказал младший лейтенант. – И пока помалкивайте там.
Шмыгая носом, Крынкин вышел.
– Не понимаю я вас, Глебов, – вздохнул Игорь. – С одной стороны, вроде бы… А вообще непедагогично. Непедагогично, и я вас не понимаю.
– Не голодали вы, товарищ младший лейтенант, – колюче глядя на Игоря, сказал Глебов. – Не голодали…
Когда Константин вошел в станционный буфет, там было пусто.
Только молодая полная буфетчица разговаривала из-за стойки с Аней, которая в одиночестве завтракала за столиком у окна.
– А твой все летает?
– Летает.
– Не пьет-то хоть?
– Ему нельзя, – печально улыбнулась Аня. – Он у меня – летчик-истребитель. Садитесь, Костя, позавтракайте.
Константин сел за ее столик.
– Билет компостировал, – сказал он. – Поезд завтра вечером. В двадцать два сорок четыре. Так что все отлично устроилось.
Анна перестала улыбаться.
– Вы забыли, какого числа погибли наши отцы? Шестого марта. Все только послезавтра съезжаться начнут.
– Ничего не поделаешь, – сказал Константин. – Меня в Москве ждут. Схожу на могилу, возложу букет.
– Люся, посчитай мне, пожалуйста, – сказала Анна буфетчице.