Директор снова перешел на немецкий язык.
По длинному лошадиному лицу господина Крюгера промелькнула тень недовольства, но он промолчал. Глебу иностранец нравился все меньше и меньше; юноша нутром чуял, что этот странный человек – шкатулка с двойным дном.
Зачем ему понадобились книги? Для научной работы?
Но среди инкунабул не было чего-то из ряда вон выходящего, в этом Глеб уже убедился. Ценность этих книг заключалась лишь в их древности.
Директор, будто подслушав мысли Глеба, объяснил:
– Господин Крюгер – представитель оргкомитета международной выставки, посвященной истории книгоиздательского дела. Она намечена на осень. Герр Крюгер ищет экспонаты для выставки. Его заинтересовало сообщение о нашей находке.
– Вы сказали ему, что среди инкунабул нет раритетов, неизвестных науке? – спросил Глеб.
Они разговаривали так, словно Крюгера в кабинете не было. Похоже, смекнул Глеб, немец или не очень силен в русском языке, или вообще в нем не рубит – Крюгер сидел с видом глухонемого.
– Да. Но господин Крюгер хочет взглянуть на рукописные книги, – с нажимом сказал директор.
– Только после того, как они будут занесены в наш каталог, – решительно отрезал Глеб. – Вы знаете порядок. А я еще не закончил описание находок.
Директор слегка прищурил глаза; это значило, что Глеб занял правильную позицию.
– А если в виде исключения…
Голос директора стал слаще меда.
– Все-таки иностранец… – Он изобразил большую почтительность. – Да и выставка за границей нам не помешала бы. Реклама…
– Ну, если вы настаиваете…
– Упаси бог! – замахал директор руками. – Я всего лишь прошу. Две-три рукописные книги… по вашему выбору.
Взгляд директора вдруг стал колючим.
«Да понял я, понял, – подумал Глеб. – Ты хочешь, дорогой шеф, чтобы я этому Мефистофелю показал не самое главное и ценное».
А все потому, что с помощью наших находок можно накропать не одну кандидатскую и докторскую диссертации, что может принести комплексу и самому директору неплохие дивиденды.
Директор был здоровым реалистом и прагматиком.
– Нет проблем… – Глеб вышел из кабинета и направился в книгохранилище.
Там он подобрал три рукописные книги – все религиозного содержания. Они представляли ценность разве что красочным оформлением страниц и тем, что на них лежала пыль веков.
Иностранец набросился на книги, как коршун на цыплят. Но по мере того, как он перелистывал страницы, его темное, будто обожженное в горне, лицо стало серым. Крюгер едва сдерживал разочарование и злость…