В магазине сразу предупреждаю: «Мы только три дня как из Питера, мало ли что, близко не подходите!» Меня поняли. Продавщица, кстати, была в синих резиновых перчатках, получается, даже здесь, в глуши, ими снабжают. А мужик местный, которого я не знаю, усмехнулся и поздоровался со мной ногами. Нынче такие приветствия в моде. Пора диссертации писать на тему «Жизнь и быт эпохи коронавируса».
Но одним магазином не проживёшь. Хорошо, сосед Витя молоком и картошкой может снабдить. Её в деревенском лабазе обычно не бывает. Вот и сейчас. Только капуста и жухлые мятые апельсины.
– Вам это не надо, – безаппелляционно заявила продавщица Надя, имея в виду апельсины. Сказала, как отрезала.
– Ой, пирожные есть, – обрадовался я. Бабушка и Юля у нас их любят.
– Вам это тоже не надо, – упрямо повторяет Надя.
– А кому надо тогда? – удивлённо спрашиваю я.
– Да проезжие купят. Им всё равно.
Ну не знаю. Но по сравнению с коронавирусом, подсохшие пирожные, конечно, ерунда.
Вот и пришлось после магазина идти на второй контакт. К Вите Кравченко, в смысле, заглянуть. Опять же в маске и в перчатках.
Игорь, сын Вити, обрадовался, руку тянет. Я отстраняюсь и головой верчу из стороны в сторону – нельзя, мол, я только за молоком. Но раз пришёл, то надо уж по полной программе закупок пройти.
– Ты картоху вроде как обещал, – это я уже Вите.
– И-и, конечно, дам, – отвечает Витя,– выбирай, – и пододвигает ведро с крупными, как на подбор, прям железнобокими, как солдаты английского диктатора Кромвеля, клубнями.
– А чего ещё есть? – продолжаю свой шоп-тур, – морковь там, свекла?
– Вон, четыре морковки лежат, забирай, – отвечает, – да погодь, банку солёных огурцов хочешь?
– Конечно, хочу, – отвечаю (а мысленно, про себя: «Мировой закусон!»), – сколько с меня?
И тут Витя, который всегда деньги считает, замялся.
– Ну за молоко – сто пятьдесят, а остальное –так бери.
Ну я, естественно, за «так» брать не стал. Прикинул примерно и сунул ему пятьсот рублёв.
–Бери, Витя, а то обижусь.
Он гримасу сделал, но взял. И опять не удержался всё же:
– А рюмочку не выпьешь? (Ему не с кем, сын вообще почти не пьёт).
– Да нет, Витя, подожди. Мы же в самоизоляции. Ты же видишь, я даже перчатки надеваю. Вот через одиннадцать дней без приглашения приду. Так и знай.
– Ну и договорились, – радостно заключил сосед.