А днем Софи недоумевала, почему же Дим избегает общения с ней. Снова и снова прокручивая в голове события той ночи в монастыре, она пыталась вспомнить, не обидела ли она его, не задела ли его чувства ненароком. И эта волчья голова… Дим запретил убирать её до их отъезда, и теперь она торчала на палке на заднем дворе гостиницы. Софи видела её из окна и каждый раз вздрагивала от ужаса и странного чувства покорности, подчинения, овладевшего ей в ту минуту, когда она увидела Дима, вернувшегося с удачной охоты.
– Мы словно первобытные люди, – улыбалась она, – ушли в своём развитии бесконечно далеко вперёд, и до сих пор жаждем отдаться мужчине, вернувшемуся с удачной охоты на мамонта.
Под конец она решилась и подошла к Диму, так, что он не мог избежать разговора с ней.
– Я хочу снять ту сцену, – решительно сказала она, – тебя, возвращающегося с охоты и несущего на плечах эту безжизненную тушу. Охотник и его добыча, первобытное желание и утолённая жажда убийства – как это было бы прекрасно!
– Первобытные кровожадные страсти, – улыбнулся Дим, впервые за эти дни посмотрев ей прямо в глаза, – и ты наверняка хочешь, чтобы я был в одном белье?
– Без белья, словно первобытный дикарь, и весь в крови, – улыбнулась она, – всё должно быть по-настоящему.
– И это должно быть в грозу?
Софи представила себе, как наяву, обнажённого мужчину, бегущего с окровавленной тушей зверя, лежащей на его плечах, под мощными струями дождя, которые омывают его сильное тело и смывают с него запёкшуюся звериную кровь. Она даже зажмурилась, настолько правдоподобным было это видение.
– Софи, – требовательно позвал её Дим, заставляя открыть глаза, – гроза далеко, и здесь больше нет волков, чтобы их убивать. Возможно, когда-нибудь я убью зверя, но тогда ты должна быть рядом, чтобы запечатлеть это мгновение для вечности.
–– Ты будешь рядом, когда я убью зверя? – неожиданно для себя спросил он, и предчувствие неизбежного нахлынуло на него бурно й волной. Вместе с ним вернулись желание, и страсть, и жажда крови опять затопила всё его существо.
– Сегодня последний день съёмок, а завтра мы возвращаемся в Лондон, – неожиданно ответила Софи. – Не хочешь сходить вечером в монастырь?
Дим согласно кивнул.
– Я больше не могу сопротивляться этому, – думал он, собираясь вечером на прогулку. – Завтра утром мы расстанемся и потеряем друг друга в большом городе, а сегодня ночью я дам себе волю, позволю себе быть таким, каков я есть уже много веков, ведь я больше не могу притворяться рядом с тобой.