Кольцо начало чуть покалывать кожу, и Таня рассеянно покрутила его на пальце.
– Кир, возвращайся немедленно! – крикнул Виктор, стараясь изобразить одновременно строгость и великодушие, но вместо этого крик сорвался и повис в воздухе, наполненный только страхом.
Кир замер под четырьмя особенно крупными дубами, вихрящимися сверху человеческими черепами, и начал аккуратно пятиться назад. Издалека казалось, что он идёт назад, но остаётся на месте.
Когда они подошли ближе, оказалось, что им это не кажется.
«Точка невозврата», – почему-то подумала Таня, когда шагнула вперёд к первому из четырёх дубов, чтобы схватить заплаканного испуганного мальчика за загорелый локоть и потащить назад… Чтобы обнаружить, что она продолжает идти на одном месте, скользит по камням.
Виктор сделал шаг вперёд – и лицо его тоже вытянулось.
– Что это за чертовщина… Олег, стой на месте! – предупредил он парня, и подросток остановился за шаг до дуба. – Возвращайся обратно в коттедж, – сказал Виктор ровным голосом. – Если мы не вернёмся к вечеру, вызывай полицию.
– Понял, – коротко кивнул Олег. Он был совершенно белый, кинул безумный взгляд на них и кинулся бежать обратно по дорожке.
– Видимо, у нас нет выбора, придётся идти вперёд, – сказал Олег.
– Видимо, так, – согласилась Таня и сжала руку Кира; та была совсем холодной. – Пойдём, Кир. Всё будет хорошо, мы выйдем из леса.
Мир вокруг менялся странным образом, но всё казалось совершенно обыденным, нормальным. Порозовело небо, потом розовый цвет перекинулся на деревья, медленно растаявшие в дымке, как декорация из папье-маше или сладкая вата в воде. По бокам дорожки вместо деревьев раскинулись бесчисленные пустынные поля на гладких холмах, дорога была покрыта мелким речным песком, и идти приходилось по самому её краю, потому что практически всё пространство заполняла медленно текущая розовая вода, эдакий кисель из розовых лепестков, слегка пахнущая малиновым кремом для рук и виноградным ароматизатором. В воде и розоватой туманной дымке над ней плавали, как в плаценте, маленькие рыбки красного цвета, не круглые, а вытянутые, блестящие. Увидев Таню, Виктора и Кира, мальки ринулись за ними и провожали их до самого конца розовой жидкости, перешедшей в неприятную глинистую почву, поросшую папоротниками и тонкими стрелами осоки. Почва хлюпала, а по ней, как перекати-поле, катались волосатые грязные клубки, похожие на оторванные у всего детского сада помпоны с шапок.