О сделанном выборе и желании проходить службу в рядах пограничных войск Российской Федерации я и заявил на комиссии в военкомате. Председатель комиссии был явно удивлен услышанным, а после изучения документов еще и озадачен, поскольку две висевшие статьи по здоровью явно осложняли перспективу совпадения моих желаний с возможностью их реализации, о чем мне и было сказано. И если одна из проблем могла вполне быть проигнорирована, выбирающей кандидатов стороной, то со второй требовалось решать вопрос в срочном порядке. И проблема была решена, оперативно и квалифицированно. Да и с точки зрения пользы для тела и дела все вышло как нельзя лучше. Кто-то из читателей озадачится вопросом, что же это за медицинское ограничение такое, которое решается быстро, но при этом способно стать препятствием к службе в определенных родах войск. И я отвечу – фимоз. Да, да, обыкновенный фимоз. Не буду вдаваться в подробности операбельного процесса нейтрализации данной проблемы, но стоит отметить, что в зрелом возрасте – это безусловно стало увлекательнейшим и непередаваемым приключением, добавившее изрядное количество адреналина в кровь пациента на хирургическом столе. Отдельное спасибо доктору и ассистентке за успешное вмешательство.
Пройдя сквозь немногочисленные испытания медицинской комиссии, я был допущен к желаемому, но тут вмешался хирург, рьяно забеспокоившийся о состоянии послеоперационных рубцов и уходе за ними. Проще говоря, меня начали снимать из состава команды на отправку для прохождения службы в пограничных войсках. Таким образом я был отцеплен от команды в Нальчик, затем в Анапу. Это сегодня я могу с уверенностью сказать, что если и нельзя слепо верить в Судьбу, то уж верить в наилучшее стечение обстоятельств мы просто обязаны. Последним шансом уехать служить по желанию была команда, направлявшаяся в один из городов Ленинградской области. И я должен был попасть в ее число, во что бы то ни стало. В конечном итоге мне удалось убедить хирурга, что все будет благополучно, я подписал соответствующие бумаги по снятию ответственности с врача и получил разрешение на отправку к месту прохождения службы.
На перроне вокзала нас было человек двадцать из состава воинской команды, а провожающих естественно сотни. Я был приятно удивлен количеством друзей и знакомых, пришедших пожелать мне удачи. Родственники, конечно, стояли особняком. Мать естественно в слезах. Картина из окна уходящего поезда, была приятной, а тревога, переполнявшая душу, как-то быстро улетучилась, оставшись на перроне вокзала. Я боялся неизвестности, но был готов ее принять.