На это молодой человек только ещё быстрей начал перебирать пальцами, устремив взгляд в сторону вошедшего “главного”.
Режиссер был талантлив, но зависим от обстоятельств. Конъюнктура диктовала отмену антрактов и неожиданный взгляд на давно известную всем пьесу. Так родился замысел “Сказок”, включивших в себя и “Золотую Рыбку”, и “Золотого, – же, – Петушка”. Одновременное их прочтение явилось тем свежим глотком воды, что, по мнению режиссера, хотел ощутить зритель. Как покупатель, он, наверное, был прав.
Идея, придя один раз, не думала уходить, воплотившись в реальность при помощи вращающейся сцены.
Задумка была такова. Сказки, имеющая каждая свою половину, содержали фразы, подходящие для плавного перехода одной в другую. Правда, не все артисты соглашались с авангардом, на что главный режиссёр обвинял их в косности и застарелости.
Вот и теперь он держал долгую паузу. Для усмирения тяжёлой, – по его словам, – труппы, в которой каждый норовил доставить ему неприятности, в виде преждевременных родов, или ухода в другой академический театр, нужны были стальные, канатные нервы.
– Основная цель спектакля? – продолжал он спрашивать актёров, готовых выбежать на сцену уже сейчас, только бы не отвечать на пустые вопросы. – Какая? Ну, “Петушок”?
Павел вздрогнул.
– Хм – м, – протянул он. – Основная цель спектакля – донести до зрителя главную мысль: нужно выполнять свои обязательства и не жадничать.
– И не правильно! – Торс главного режиссёра вытянулся по направлению к сидящим. – Основная цель спектакля – создать шоу. Яркое, зрелищное, – начал фонтанировать руками человек, – музыкальное, если получится. Чтобы зритель вышел из театра, напевая простую, легко запоминающуюся мелодию.
Глаза режиссёра горели. Он верил в то, что говорил.
– Да, – продолжал мужчина убеждённо. – Людям нужны драмы, только не тем, кому приходится в них жить. Нужны. Так вот пойдите и сыграйте. И пусть это будут “Золотая Рыбка” и “Золотой петушок”.
Патетика достигла апогея. Павлик смотрел на руководителя снизу вверх и чувствовал всеми фибрами, как входит в бессмертную историю театра с затейливым хвостом и шпорами на лапах.
Прозвенел предупредительный звонок.
Последние тридцать – тридцать пять зрителей, что не отказались от своих билетов, заняли места.
“Радужка”, как назвала про себя Оксана шары, начала преображаться, превращаясь в различных людей. Из массы света возникла громоздкая полная женщина, окружённая тремя карапузами. Затем, группа смеющейся молодёжи. Сцепившиеся сферы превратились в пары, не желающие разлучаться ни на миг, потому державшиеся за руки, а мятущаяся из конца в конец полусфера – в низенького лысеющего господина.