– Ты не горюй, все когда-нибудь образуется, – однажды к ней подошел в такой момент, прихрамывая и опираясь на палочку, бравый дядя Витя и ласково погладил по причесанной на ровный пробор голове.
Дядю Витю в квартире все звали Виктор Иванович. Он, как сказал дядя Гриша:
– Недавно на войне потерял ноги до коленей, ходит на протезах. А так геройский парень, орден Мужества получил и хорошую пенсию.
– Чем не жених твоей мамке и не счастье твоей доченьки? – едко сказала Любе вечно раздраженная соседка Настя. – Правда ноги отстегивает на ночь вместе с ботинками, глаз кидает в стакан с водой, а так молодой и справный, поди.
Девочка знала со слов мамы, что тетя Настя:
– Змея подколодная и сплетница, каких поискать надо.
– Где? – спросила Люба тогда маму.
– Что, где?
– Поискать?
– А-а-а, – протяжно ответила мама. – Да таких и искать не нужно, сами приползут. Их нынче на свете развелось хоть пруд пруди, дали волю гадам.
Девочка знала уже, что взрослые часто говорят загадками, поэтому промолчала. Она поняла одно, что много таких, как соседка, и подумала: «Лучше бы пап побольше, а не «ядовитых гадюк».
– Бог не фраер, все видит! – сказал как-то дядя Боря, когда «в пух и прах», как сказал дядя Гриша, разругался с еще одним соседом-пьяницей Михалычем.
И девочку осенило:
– Бог поможет мне!
Она знала, что Боженька живет на самом небе. Правда мама сказала однажды:
– Ему с ясного неба не всегда видать наш бардак на грешной земле. Вот и пользуются некоторые безнаказанностью.
– Если не видит, то можно позвать, – догадалась девочка и так разволновалась в этот день, что мама подумала – не заболела ли часом дочка?
Любу мама сегодня к вечеру по случаю Нового года празднично приодела, вплела в косички голубенькие бантики. И девочка стала в голубом платьице и белым воротничком похожа на Снегурочку. Но Любе надоел шум маминой развеселой компании в комнате по случаю, как сказала одна из собутыльников:
– Самого счастливого праздника в году.
И девочка ушла на кухню. Там, как обычно, сидела на широком подоконнике. Она тревожно прислушивалась к громкому разговору маминых подруг. В этот раз кобелей в их комнате не было почему-то.
– Были и вдруг раз и все вышли, – со смехом сказала мама дочери на это.
Но все равно она боялась за нее, чтобы не обидели. Вон, как кричат женщины о бабьем счастье. Но потом там притихли, и девочка, успокоившись, стала смотреть на огромное небо. Оно было в этот раз чистое-чистое и необычайно звездное. Если прислониться к стеклу и смотреть пристально-пристально на мерцающие огоньки на небе, то они сами придвинутся к твоему лицу. Люба не раз забавлялась так, знала, как нужно поступить.