Но тут еще слова на ум пришли, Что Иисус на вечери последней, Наш глупый спор, как прежде, утишив, Заранее сказал мне в ободренье:
«Хоть сатана Меня и попросил, Чтоб вас просеять, будто бы пшеницу, Я о тебе Отца тогда молил, чтоб веры ты в гоненьях не лишился.
И, обратившись к верному пути, К священной жертве Нового Завета, Ты прочих братьев в вере утверди – Не позабудь о наставлении этом».
Учитель знал про все уже тогда, Что я сорвусь при первом испытанье, Но Он простил и снова шанс мне дал
К его ногам вернуться с раскаяньем.
И вот теперь делюсь с тобою, брат, Уроком горьким о моем падении, И если сам упал, то вспомни взгляд
Христа – тот одинокий взгляд прощенья.
«Будь здоров!» – мы желаем друг другу всегда,
Будто веруем в магию слов.
Только если б от них ты действительно стал
Хоть на чуточку больше здоров,
Я бы каждый твой чих,
Каждый вздох не устал
Повторять те слова вновь и вновь.
Эта просьба пусть будет по-детски чиста:
Будь здоров! Будь здоров! Будь здоров!
Будь здоров! – говорю, хоть и знаю уже,
Уговорам моим вопреки,
Ты здоровье свое, свою жизнь положил
За людей для тебя дорогих,
За родных, за друзей или даже за тех,
Кто тебе чужды и далеки.
Ну и где же здоровья набраться на всех,
Если тратишь себя на других?
Помни, эти затраты вернуться с лихвой —
Ты ведь знаешь о том без меня
И за годы растраченных сил и трудов
Не жалеешь, пожалуй, ни дня.
Я хочу лишь добавить к той фразе простой
Только парочку новых штрихов:
Будь же счастлив, мой друг, улыбнись, дорогой —
А здоровья даст тебе Бог!
Родная, на исходе май,
Смотри – а этот город снова в белом,
В зелёных блюдцах жёлтый стынет чай,
И майский жук серьезным занят делом.
Акация откупорила мед
Такой пьянящий и такой душистый.
Душа и с нею соловей поет
Так нежно, трепетно и чисто.
А ночью для измученной земли
Взбивает кто-то тополя перину —
И ты, родная, тоже отдохни
Под колыбельный гул дубов старинных.
Родная, на исходе май —
Куда уходит каждый раз – не знаю,
Но думаю, что сразу в рай,
И с ним кусочек вечности вдыхаю.