– Я скажу ей, сегодня же и скажу ей… – он запнулся. – Скажу, что в шкатулке – моя судьба. Она поймёт, сумеет понять, – он судорожно вздохнул. – Нет, я ей скажу, что в шкатулке лежит кольцо… Которое я сделал для любимой.
На первой улице в Залесье он увидал Власту. С корзиной для рукоделия она куда-то уходила.
– Тётя Власта! – окликнул он на скаку, догоняя её и осаживая Сиверко. – Здрасьте, рад видеть вас, – Грач, в общем-то, был виноват перед ней за недавнее и хотел извиниться.
– Коли так, здравствуй.
– В лавочку собрались? – он соскочил с седла в снег.
– Да нет, я – посидеть к приятельнице…
– Руна дома или ушла? – Грач не дослушал. Он был неестественно весел, бодр и, как ему казалось, полон решимости.
– Руна-то? Она тут. С девчонками и парнями погулять пошла. А ты что-то хотел?
– Жаль…
Действительно жаль. Шкатулочка тёрлась за пазухой. Мнимая решимость сменилась трусоватым облегчением. Может, оно-то и хорошо, что не сегодня?
– А какие новости? – поскучнев, спросил просто так, чтобы не обрывать разговора.
– Новости-то? – Власта загадочно заулыбалась.
Грач с безразличием уставился на шиповник, от нечего делать он склонился у плетня, чтобы отгрести от зеленеющего кустика снег.
– Руночке-то нашей в любви изъяснялись! – прозвучало над ним.
– Кто? – охнул Грач. Хорошо, что отвернулся к злосчастному кусту, спасло это, позволило с лицом совладать и дыхание перевести. – Да кто? – повторил омертвело.
– А Севрюк, – обрадовала Власта, – шорник с коноваловой улицы. Он теперь гордый стал, важный, как же, от Златовида заказ получил, – сообщила польщено. – Я, говорит ей, с детства тебя люблю. Представляешь?
– М-гм… – выдавил Грач, зачем-то озираясь и ощупывая под рубашкой шкатулку – где-то возле сердца и селезёнки.
– Но она его отвергла! – воскликнула Власта с таким восторгом, словно не дочери, а ей самой в любви изъяснялись.
Не успел Грач облегченно вздохнуть, как Власта добавила с едва скрываемой гордостью:
– А ещё Верига, Златов стрелок, к ней посватался. Руки попросил! Я, говорит, у стрелков в чести и в почёте! Но она и его отвергла. Представляешь? Двоих за три дня.
Грач стиснул зубы и взглянул на Власту. Та была счастлива. Кажется, в количестве поклонников дочери ей чудился какой-то личный успех. Грача передернуло. Озноб забил его, и он обхватил себя руками за плечи.