– Извините.
– Забыл, что недержание речи в нашем деле – страшнее поноса?
– Виноват, товарищ генерал! – Виноградов поднялся из кресла и непроизвольно вытянул руки по швам.
– Только не делайте мне тут такое идиотское лицо – вы не в армии! Очень многие из молодежи, в последнее время стали утрачивать ориентиры – нравственные ориентиры! Забываются конечные цели, принципы нашей деятельности… отчего? Да оттого же, что сейчас в шпионы лезут все кто ни попадя – журналисты, артисты, домохозяйки! Откуда же взяться культуре получения секретной информации, если все измеряется в долларах, фунтах и даже в неконвертируемых израильских шекелях? А ведь мы с вами, несмотря ни на что – профессионалы. И всю жизнь участвуем в одной игре.
«Ага, конечно… – подумал Владимир Александрович, – конечно, в одной игре… только некоторые сидят за карточным столом, а остальные позволяют тасовать себя в колоде».
– Что?
– Нет, ничего, товарищ генерал.
Считается, что профессия непременно накладывает отпечаток на характер человека, на его восприятие окружающего мира. Сказать так о кадровых сотрудниках спецслужб – значит не сказать ничего… Для этой категории людей просто рано или поздно перестает существовать что-либо вне их профессиональных интересов.
Любой собеседник оценивается лишь как источник возможной опасности или потенциальный объект для вербовки. Дуплистые, изумительной красоты деревья в старинном парке начинают привлекать внимание в первую очередь в качестве тайников при бесконтактной передаче информации… и даже нехитрый рассказ ребенка, вернувшегося из школы, они воспринимают в одном ряду с сообщениями агентуры и доверенных лиц.
Ущербность сотрудников специальных служб как раз и заключается в том, что они этой ущербности не замечают.
– Ладно! Садись. И слушай внимательно. Думаю, в Лондоне он найдет тебя сам…
* * *
Водитель дисциплинированно дождался зеленого сигнала светофора и повел машину дальше, мимо здания Центрального уголовного суда Old Bailey. Глаза у золоченой статуи Фемиды, венчающей купол, завязаны не были – и, очевидно, это должно означать, что правосудие здесь вовсе не беспристрастно…
Автомобиль проскочил мимо серой громады старинного госпиталя, построенного еще в елизаветинские времена, и, притормаживая, выкатился на площадь, где по будним дням располагается продовольственный рынок Smithfield – едва ли не последний из овощных рынков английской столицы, устоявший под натиском супермаркетов.