Святой дух, присущий связи полов как святыне жизни, отмечает своим присутствием акт познания истины, насыщая душу знанием бога.
Совершенно иные взаимоотношения возникают между человеческой душой и лжепророком. Все, рождаемое душою как частицей бога, и в первую очередь стремление любить душою и телом, вызывает у лжепророка глубокое неприятие и озлобление. Соответственно учение лжепророка угнетает и тяготит душу. "Исходящее из человека оскверняет человека: из сердца человеческого исходят злые помыслы, прелюбодеяния, любодеяния, убийства, кражи, лихоимства… гордость, безумство" (Марк., 7; Матф., 15).
Как мы видим, лжепророк считает побуждения человека грехом, а самого человека – потенциальным преступником. Причина этого явления кроется в том, что лжепророк – животное божество инопланетного происхождения, и для него естественно иметь дело с грубыми, едва только оформляющимися в людей существами. Эти существа более, чем кто-либо другой, подвержены ошибкам, их энергетические субстанции связаны с животным божеством, таким же грубым, как и они. Попадая в систему высокого уровня, такую как Земля, они стремятся к насилию и произволу, им свойственно красть и судить. Собственно говоря, они – отражение образа зверя, и потому ведут себя по-звериному. Лжепророк же, обладая знанием собственной системы, совершенно необоснованно применяет эти знания к Земле и тем самым совершает криминальную по своей сущности ошибку. Можно даже сказать, что он "судит по себе". И осуждая человека, создает чудовищную по размаху систему карательства, мощнейшую структуру многовековой инквизиции.
Ложью лжепророка в данном случае является свойственное ему смешение понятий разного плана. В один ряд им помещаются свойства звериного тяготения к преступлению и свойства естественных желаний человеческой души. Что подразумевает лжепророк под выражениями «любодеяния», «лихоимство», «гордость», «безумства»? Все эти порочные, с точки зрения лжепророка, страсти можно отнести к естественным желаниям человеческой души, имеющей потребность в любви, обладании красивыми и удобными вещами, положении в обществе. Подобные стремления чужды лжепророку, незнакомому с высокой цивилизацией и не принимающему ее благ ни при каких обстоятельствах. Ему по нраву нищенствующая община со всеми вытекающими из этого последствиями. Однако, встречая на высокоорганизованной планете выраженное стремление к роскоши и удобствам, а также к удовольствиям, лжепророк реагирует на подобные стремления отрицательно, ошибочно относя их к преступным. При этом он, во-первых, судит, не имея на то никаких прав, во-вторых, судя ошибочно, судит неправедно, в-третьих, как это бывает в подобных случаях, нарушает общевселенский закон "Каждому свое". Стремление лжепророка уровнять всех членов собственной паствы ("слушайте сие и простые и знатные, богатый, равно как и бедный" (Пс. 48, 2–3)) уводит его от истины навсегда. При этом нарушается космический закон. Занимая место бога, лжепророк создает на Земле смуту и умножает преступление, о чем сам и говорит не стесняясь ("Законом умножилось преступление" (Римл., 5)). Вводя неправедные и неадекватные земной жизни законы, лжепророк увеличивает вероятность преступлений, что и происходит.