В тот день господин Мигель вновь и вновь повторял своим звучным, спокойным, проникновенным голосом:
– Не горячитесь, друзья мои! Течет Ориноко с востока или с запада, она все равно остается венесуэльской рекой, матерью всех водных артерий республики…
– Дело не в том, чья она мать, – ответил пылкий Баринас, – а в том, чья она дочь, где она родилась, в бассейне Паримы или в Колумбийских Андах.
– В Андах… в Андах?! – иронически возразил господин Фелипе, пожимая плечами.
Было очевидно, что ни тот, ни другой не уступит и каждый останется при своем мнении в вопросе о генеалогии[22] Ориноко.
– Послушайте, дорогие коллеги, – сказал господин Мигель, все еще надеясь примирить противников, – достаточно взглянуть на эту карту, чтобы убедиться в следующем: откуда бы она ни текла, а особенно если она течет с востока, Ориноко описывает плавную дугу, в то время как Атабапо и Гуавьяре придали бы ей форму нелепого зигзага…
– Не все ли равно, будет это плавная дуга или зигзаг, – воскликнул господин Фелипе.
– Важно, чтобы это соответствовало характеру рельефа, – закончил господин Баринас.
Действительно, совершенство формы вряд ли могло быть аргументом в споре. Речь ведь шла о географическом явлении, а не о произведении искусства. А потому аргументация господина Мигеля била мимо цели. Он это почувствовал. Тогда, чтобы изменить характер дискуссии, он решил прибегнуть к другим доводам. Вряд ли и они смогут примирить противников, но, возможно, заставят их, словно сбившихся со следа собак, броситься вдогонку за третьим кабаном.
– Хорошо, – сказал господин Мигель, – давайте посмотрим на проблему с другой стороны. Вы утверждаете, Фелипе, да еще с каким жаром, что Атабапо – это не приток нашей великой реки, а сама Ориноко…
– Да, утверждаю.
– А вы, Баринас, с не меньшим пылом отводите эту роль Гуавьяре.
– Именно.
– А не может ли так быть, – продолжил господин Мигель, – что вы оба заблуждаетесь?
– Оба! – воскликнул господин Фелипе.
– Нет, только один, – решительно сказал господин Баринас, – и это Фелипе.
– Выслушайте меня до конца, – возразил господин Мигель. – У Ориноко есть и другие притоки, не менее значительные и полноводные, чем Атабапо и Гуавьяре. Например, Каура – на севере, Апуре и Мета – на западе, Касикьяре и Икуапа – на юге. Взгляните на карту. Так вот, я спрашиваю, почему бы не считать за Ориноко один из этих притоков, а не вашу Атабапо, мой дорогой Баринас, и не вашу Гуавьяре, мой дорогой Фелипе?