– Вилки дома закончились. Решил здесь парочку стащить. А ты?
Внимательно смотрит на меня, прищурившись. И ведь по лицу и не скажешь, что нагло врет. Только кто может поверить в этот бред? Да даже я понимаю, что если он захочет, то все вилки города будут его, и не только вилки. Все приползут. Кроме меня, конечно. Я – единственная, кто его кобелиный зов не услышит.
Официантка уходит, и дядя Валера разворачивается к нам. Мы с Корнеевым синхронно, как по команде, выпрямляем спины и делаем вид, что шикарную скатерть на столе разглядываем. Только я шумно через нос от злости дышу, а этот дурак «Натали» про себя напевает. Я эту песенку с детства знаю. Мотив могу понять, даже если вы его ногой чеканить начнете.
– Ну, что? Знакомиться будем или так и продолжим шепотом разговаривать?
– Даниил.
– Хоть имя узнал. А я Валерий Евгеньевич. Можно просто Валерий Евгеньевич, я не обижусь.
Я от смеха прыскаю, а вот Корнеев и ухом не повел, кивнул и руку мужчине пожал. И не выдернул, когда дядь Валера ее с силой сжал. У него хватка знаете какая? Орлы из части здороваться с ним боятся. Переживают, что косточки сломает. А мажорик вон ничего, пожал и на место сел, будто его сейчас на прочность и не проверяли.
– Как я понял, с Натальей нашей вы не друзья.
Вот что значит умный человек.
Сразу понял, что меня с этим парнем вообще ничего связывать не может. Совершенно ничего, кроме кислорода, которым мы дышим.
А я-то переживала, что сейчас шоу «стыд и позор» начнется.
Выдыхай, Тусенция, выдыхай.
– А вы это как поняли?
Чуть соком не подавилась. Этот говорун мне салфетку протягивает, а сам цыкает, мол, аккуратнее надо быть.
Аккуратнее?
В первую очередь надо рот на амбарном замке держать. А во вторую не задавать посторонним людям глупых вопросов.
– Я эту принцессу с детства знаю. Уж поверь, могу отличить, когда она людям рада, а когда готова их на полигон вывезти и вместо мишени поставить.
– И меня она хочет…
– Она ничего не хочет, – влезаю я. Сколько можно обо мне в третьем лице разговаривать? – Дядь Валер, Корнеев – парень моей соседки.
Глаза обоих мужчин на лоб лезут, а брови отрываются от насиженного места и взмывают вверх.
– У-у-у, – тянет дядь Валера и заметно расслабляется. – Сочувствую. Кнопкин батя рассказывал, какая у нее соседка.
Давай, Корнеев. Не подведи. Не вздумай врушкой выставить, хоть я в данный момент ею и являюсь.