– Эммануил Эдуардович! – Саша бросился к своему другу, но дед Иван перехватил его и швырнул на место.
Падать на твердую землю было больно, но Саша этого почти не заметил. Он смотрел на трость в руках черноволосого, на то, как безвольно болталась из стороны в сторону голова змеи.
Эммануила Эдуардовича вытолкнули прямо в центр амбара.
– Катя, смотри, это же… – Саша тронул ее плечо.
Но Катя была занята рассматриванием останков жука.
– Ты можешь успокоиться? – сквозь зубы процедил дед Иван. – А то я тебя…
Он занёс кулак, но вдруг опустил его. К огромному удивлению Саши, он встал на колено.
– Королева, – коротко стриженная голова склонилась перед высокой стройной женщиной, быстро и решительно вошедшей в амбар.
– Королева, – Яро и темноволосый тоже быстро встали на одно колено. Лишь старушка с фонарем осталась стоять.
Длинные черные волосы женщины казались тяжелыми, как парча, а подол чёрного платья вертелся вокруг ног, будто прибой у скал. Её лицо было нездорово бледным, с кукольными чертами и острым подбородком. Она, наверное, была бы красивой, если бы надменность и холод не окружали ее, как запах сильных духов. Большие глаза женщины мерцали, отражая свет, и казались бездонными черными колодцами.
Женщина стремительно подошла к Эммануилу Эдуардовичу. Тот застонал, когда темноволосый перехватил его руки за спиной.
– Константин, аккуратнее, – низким, певучим голосом приказала женщина.
Темноволосый слегка ослабил хватку.
– Посвети, – она щелкнула пальцами, и старушка с фонарем подошла поближе.
Свет залил синяки на лице благородного старика.
– Ай – яй – яй, – она дотронулась до порванных кружевных манжет. – Уже не такой красивый? Был павлином, а стал… ободранный петух?
Она сухо, неприятно засмеялась. Вслед за ней засмеялись все окружающие.
– Что же ты вышел без папочки гулять, – продолжала женщина. – Не ценит тебя Василий, не бережет… Может, ему уже все равно? Я, по правде сказать, и не надеялась тебя поймать.
Она пристально посмотрела в глаза Эммануилу и плотоядно улыбнулась:
– Не надеялась, что мы снова встретимся. Думала, вы всей компанией будете сидеть за стенами и даже носа не высунете…
– Трусость – это скорее твоё, Дзарах, – тихо, но уверенно сказал Эммануил Эдуардович.
«Дзарах!» – по Сашиной спине побежали мурашки. Он лихорадочно вспоминал всё, что слышал от Пророка.