При приближении Саши человек поднял голову и открыл глаза. Они были темно-синими, глубокими и казались слишком яркими на фоне белоснежной кожи. Смотритель почтительно поклонился.
– Василий, ворота сами открылись этому мальчику. Не понимаю, как это произошло.
Человек внимательно рассматривал на Сашу. Его взгляд был пристальным, но доброжелательным.
– Он говорит, что пришел…
– Я пришел от Дзарах, – неожиданно звонко сказал Саша и сделал шаг вперед.
Белый старик продолжал прямо смотреть на него. Ветки вокруг задвигались, но почему-то это не пугало Сашу, а добавляло храбрости.
– Она послала меня, чтобы…
– Смотритель, посмотри, что там за стеной, – тихо сказал белый старик. Его голос был низким и обволакивающим – так, наверное, могли бы говорить океаны, если бы знали человеческий язык.
Смотритель поклонился и вышел.
Вот теперь Саша испугался. Ему было страшно оставаться наедине с белым стариком, к тому же он понял, что не помнит дороги обратно. Но он решил продолжить:
– Она п-п-послала меня за ч-чем-то… И тогда она ос-свободит Катю, мою подругу. И еще Эммануила Эдуардовича. Вы его знаете, да? Это его трость, в-вот, п-посмотрите, – Саша сделал шаг вперед и протянул трость Василию.
Тот не двигался. Саша растерялся и еле нашел силы и голос для следующих слов:
– Она… она убьет их, п-поэтому вы д-должны ей дать то, ну, знаете, что…
Белый старик закрыл глаза. Прошло не меньше минуты, а он всё молчал.
Саша замер, держа трость перед собой. Теперь он казался себе самым беспомощным и глупым мальчиком на свете. Он как-то не подумал, что Василия нужно будет уговаривать! Кто-то умный и находчивый на его месте придумал бы что-нибудь, но Саша не знал, что сказать.
– Она… у нее л-лагерь, – сделал он еще одну попытку.
Но белый старик продолжал молчать.
– В л-лагере много… – и тут речь хлынула потоком. Саша тараторил, выкладывая все, что знал, все, чего так испугался. Слова лились из него – горячие, неистовые, как охотничьи собаки при виде добычи. Мальчик тараторил и тараторил – про лагерь, Яро, Катю, Ивана и Меланью с зелеными кузнечьими ногами. Но скоро говорить стало нечего, а белый человек продолжал сидеть с закрытыми глазами. Повисло молчание. Саша стоял, обессиленный, а ветки вокруг легко качались, будто под потоками невидимого ветра.
– Я не могу дать ей это, – наконец произнес белый человек, не открывая глаз.