Мы тихо двинулись по меже между огородами к дому Коли. Опознать его было легко – это был бывший дом старосты, большой, стоящий на пересечении улиц, где, собственно, родилась и жила раньше Вика. Петр выкупил его для сына после смерти старосты Федора, на распродаже его имущества.
– Так непривычно, – вполголоса сказала Вика, когда мы подошли к задней калитке. – Как воры в мой родной дом крадемся.
В том, что случилось с ее семьей, был виноват я, так что сказать мне было нечего. Я только обнял ее одной рукой за плечи, поцеловал в висок и позвонил Коле, чтобы он пустил нас внутрь.
Коля открыл нам калитку и провел в избу. Там нас ждали.
Стоило нам войти, как навстречу Вике бросилась женщина, в которой по сходству типажей несложно было узнать ее мать. Они начали обниматься, целоваться, плакать, смеяться и лопотать что-то друг другу.
А я смотрел, и завидовал. Здорово, когда вот так вот. Мои родители почти не выражали своих чувств ко мне. Отец меня многому научил, воспитывал, но любил ли? Потом он и вовсе ушел. Мать как-то незадолго до смерти говорила, что в детстве она меня жутко любила и гордилась моими успехами. Но мне не нужна была гордость, мне нужно было, чтобы кто-то обнял и похвалил. А еще лучше – обнял и сказал, что всегда будет любить и поможет, даже если я опять подерусь. Или стол прожгу. Или стекло разобью. И даже если двойку получу – все равно.
Процедура встречи закончилась тем, что мать внимательно ощупала и осмотрела Вику, заявила, что она стала очень красивой, а потом обратила свое внимание на меня.
Женщине еще не было сорока, смотрелась она ухожено. Фитнесов и бассейнов тут нет, как и шоколадных обертываний, а вот баня, мед и любая косметика с Земли – очень даже есть. Роста она была среднего, волосы покрасила в цвет вишни, ну или что-то похожее, темный с красноватым оттенком. С карими глазами сочеталось неплохо. Полнота ее была умеренной, черты лица правильными, примерно такого же типа, как у Вики – тонкий прямой нос, небольшой рот, небольшой округлый подбородок. Только вокруг рта две жесткие морщины портили общее впечатление, и еще добродушные морщинки вокруг глаз были. На Земле такая женщина могла бы, гипотетически, стать объектом моих ухаживаний, а здесь она была уже без пяти минут бабушкой.