Только рыжую потеря лидерства в учениях ни капельки не расстраивало. Потому что тогда она считала эту «хрень» ненужной, да и вовсе бесполезной для её будущей геройской жизни. Но так как мама принуждала и настаивала, то дочь вынуждена была стойко терпеть эту нудную бредятину.
Не сказать, что Райс с Такамитой росли лишь вдвоём, оторванные от других своих сверстниц. К ним в их «дружный» коллектив благодаря родительскому протеже, вливались всё новые и новые подружки. Вот только как вливались, так и выливались обратно. Перетерпеть характер «рыжей дряни» суждено оказалось не каждой. Вернее, никому из них, как не старались соискательницы её дружбы.
Когда девы подросли и на их девичьих телах проклюнулись первые зачатки половой принадлежности, в банной прислуге царственной семьи в качестве банщика объявился чужеземный паренёк. Молодой ещё по годам, но для кутырок2 казался уже достаточно взрослым представителем противоположного пола.
Странно одевался, не по степным обычаям. Странно говорил тонким детским голоском с не слыханным ранее акцентом. И не кличку имел как все, а непонятное для них имя – Шахран. И вообще он Райс сразу не понравился, от чего рыжая с первого мгновения как увидела, принялась бедного банщика гнобить. Ни разу не упустив возможности его унизить или как-нибудь пообидней уколоть.
Больше всего бесило царскую стервочку одна его исключительная от всех особенность. Несмотря на то что в бане все ходили голыми3 независимо от рода, пола и властного положения, этот представитель ненавистного для неё мужицкого отродья всегда расхаживал в штанах. Притом не в кожаных ордынских что носились в натяг, а матерчатых, воздушно-широких. Притом широких настолько, что в каждой штанине могло поместиться по мешку с рыбой.
Подловив как-то это мужицкое недоразумение в кольце предбанника, и прижав его к шатровой стенке, девки-подружки воинственно угрожая далеко не игрушечными кинжалами потребовали от Шахрана немедленно снять штаны и показать, что он там от их любопытных и подозрительных глаз прячет.
Молодой банщик, как ни странно, сопротивляться даже не подумал. Лишь загадочно улыбнулся, даже скорей презрительно скривился, насмехаясь над малолетками. Медленно распустил завязки и уронил штаны на песчаный пол, представая перед ними во всей красе.