Девушка хватает кусок кирпича и с размаху кидает мне в голову. Я отскакиваю, выпустив вместе с тем руку парня, едва успеваю увернуться от просвистевшего снаряда.
Теперь они объединились и наступают на меня. Я отхожу на шаг или два, показываю им раскрытые руки, демонстрирую отсутствие агрессивности и намерения драться.
– Успокойтесь. Лучше подумайте о том, что произошло между вами. Моя задача вас разнять и только. Если хотите, девушка, можете идти. Он, больше вас не тронет. Ручаюсь.
– Не твоё собачье дело. Какого чёрта, ты влез в наши отношения, – кричит дама, – это, мой жених. Мы, сами разберемся. Нам не нужны помощники.
– Я заметил, – говорю с сарказмом, – это был явный любовный порыв. Удар в лицо, как нежное и чувственное признание в любви. Страстно и до жути оригинально, не правда ли?
– Ты ещё здесь, сука, – кричит парень и летит ко мне с явным намерением нанести удар. Уклоняюсь, вставая в стойку. Видно драки не избежать. У таксистов быстрая реакция, враждебные выпады – не редкость в нашем нелёгком ремесле.
Мальчишка нападает снова, запуская ракетой в направлении моей головы свой внушительный кулак.
Приходится отвечать ударом в подбородок, иначе его не остановить.
Он падает, как столб, на который наехала машина, с грохотом и немножко с хрустом.
Минут пять лежит, не двигаясь.
Девчонка, выплевывая кровь из рассечённой губы, дует на его лицо, целует, оставляя грязные следы своих прикосновений, вытирает их грязным уже порядком, платком.
У неё быстро и уверенно заплывает глаз. Второй смотрит на меня с ненавистью.
Сейчас она похожа на тигрицу, готовую разорвать меня в клочья.
Вскоре мальчишка очнулся. Потряс головой. Оттолкнул девочку. Встал.
Она попыталась его обнять.
Реакция юноши меня потрясла и огорошила… неожиданный и сильный удар коленом в живот.
Точно жених. Любимый себе подобного не позволил бы.
– Ромочка, Рома! Я ведь тебя люблю! Сильно – сильно.
В комнате было темно, тоскливо и душно, хотя окно было распахнуто настежь, а воздух был прохладен и свеж. Кружевные занавески порхали и кружили в зловещем танце, усиливая состояние безысходности и отчаяния.
Голые ветви берёзы раскачивались с жалобным стоном, стучали при порывах ветра о стекло, бесцеремонно проникали подвижными тенями внутрь комнаты, создавая иллюзию враждебного вторжения.