Как ни странно, острая боль не чувствовалась, хотя было впечатление, что сейчас здесь работает Пигмалион, выдалбливающий из моей мраморной челюсти новые божественные черты. Он яростно пилил и доставал корни зуба по кусочку, к концу процедуры, я почувствовала, что меня бьет мелкая дрожь, я сражалась с ней, крепко стиснув кулаки.
О Галатея! Взглянув на себя в зеркало, я действительно увидела новые, незнакомые черты: на меня смотрела скукоженная чупакабра с белесой ниткой растянутого рта, распухшими, оплывшими щеками, мутными от наркоза глазами.
И вот, тут начался первый акт марлезонского балета.Дело в том, что в состоянии наркоза мой мозг почему –то вспоминает те факты, которые мне жутко на руку, знаете, вечная привычка экономить. На слова доктора о том, сколько я сейчас должна, ответила, что это он мне должен, что деньги у него оставались с прошлого раза. Доктор не возражал, согласился, назначил время прихода в следующий раз и я ушла.
На автопилоте пришла домой и сделала все, что требовалось по протоколу, чтобы лечь в постель, скрестила на пузе руки и отошла в мир иной.
И что вы думаете? Там тоже очереди! Причем новопреставленных больше, чем на реанимацию, а главное – порядок строгий , Ангелы следят.
Вот, в реанимации можно еще по-нашему: кто нахальнее,– впереди. Ну я же под кайфом, осмелела, кричу:
– Пустите, я мертвее всех, мне нужнее, пароли нужно детям от всех аккаунтов и карточек оставить.
И тут понеслось:
– Мамаша, тайны свои в гроб неси.
– Ну, так беги к новопреставленным, тебе не сюда.
–Ты смотри на нее, думает, если на джипе ездит, ей без очереди можно?!
–Нет, она, наверное, больше тебя врачам дала, вот и лезет.
–Наверное, депутатская шалава или дочечка, или по звоночку.
Ну, думаю, этим лишь бы пошуметь, век так стоять будут, нравится, видно, сплетничать, подлетела вверх через головы и на реанимацию с разгона – блык!
Глаза открываю – дочь стоит, кушать зовет. Нет, – головой мотаю- не могу,мол, а сама думаю:– Сон такой видела веселый, досматривать буду. И провалилась.
Утром так не хотела на работу идти, но встала пошла,воздух прохладный, с утра малозагазованный, вроде и наркоз попустил, но нет, началась вторая часть Марлезонского балета.
Подходит ко мне наша учительница и много так мне что-то говорит, понимаю, что жалуется, достает ее из-за дочери училка истории, мол, не учит ничего дочь, примите меры. Мозг мой тут же и подсовывает исторические факты, и слова, которые так созвучны моему состоянию.