Идёт уже шестой день Нового года по лунному календарю, восьмой день с начала введения карантина. Надо сказать, что, хотя жители Уханя склонны относиться к происходящему со свойственным им оптимизмом, а порядка за пределами города становится всё больше, реальность в самом городе с каждым днём становится всё более мрачной.
На ужин я съела небольшую миску рисовой каши. Чуть позже позанимаюсь на беговой дорожке, чтобы немного размяться. Мало-помалу, по крупицам, я записываю всё происходящее и собираю записи в отдельный файл.
Если вы просто собираетесь пресмыкаться перед чиновниками, пожалуйста, воздержитесь
Сегодня седьмой день Нового года по лунному календарю, погода стоит ясная и солнечная. Может быть, это хорошее предзнаменование? Наступающая неделя будет критическим этапом в нашей борьбе с вирусом. Все специалисты говорят, что к пятнадцатому дню с начала нового года у всех инфицированных проявятся симптомы заболевания, и это должно стать поворотным моментом. Так что нам просто нужно продержаться ещё неделю. После этого все заражённые должны быть изолированы, а те, у кого отсутствуют симптомы, получат возможность выходить из дома; тогда мы будем свободны – по крайней мере, так мы это себе представляем. Прошло уже девять дней с введения в городе карантина, и большую его часть мы уже прожили.
Я взялась за телефон, как только проснулась, ещё не вставая с кровати, и тут же прочитала хорошие новости. Молодой человек, с которым я работаю, прислал в групповой чат сообщение: «Всё-таки я не заражён. Теперь я в полном порядке. Вчера у меня было расстройство желудка, и я, должно быть, принял слишком много лекарств, которые вызвали такие симптомы! Понимаю, что сглупил, как ребёнок! В любом случае, как только вся эта история с вирусом закончится, я угощу всех ужином, чтобы загладить вину за то, что так перепугал вас!» Я всё ещё хихикала над его сообщением, когда увидела совсем другую новость. Многие мои друзья хорошо знают одного парня из Ансамбля песни и пляски нашей провинции; он заболел и был включён в список ожидающих госпитализации, однако к тому времени, как пришло уведомление о наличии для него койки, он уже скончался. Я также слышала, что довольно много правительственных чиновников из Хубэя тоже были заражены и некоторые умерли. Боже мой, сколько же семей здесь, в Ухане, уничтожено этой катастрофой? И до сих пор я не слышала, чтобы хоть один человек решился взять на себя ответственность или хотя бы извинился. Вместо этого множество должностных лиц издают циркуляры или произносят речи, перекладывая ответственность на других.