Врачи сказали, что у мамы устойчивая ремиссия и разрешили ей вести привычный образ жизни.
Привычный образ означал поездку в Танаис. Более счастливого времени в жизни Аси не было никогда. Именно тогда она наслушалась легенд о готах и варварах, сарматах и венецианцах, прикоснулась к бесценным амфорам и старинным украшениям.
Но чудесное лето быстро пролетело, за ним наступила промозглая осень, которую сменил безрадостный декабрь. Именно в ту зиму Ася поняла, что не любит новый год, перестав верить в деда Мороза и чудеса в одну минуту. В ту самую, когда возненавидела голубой цвет и вкус шампанского.
Все свое школьное детство Ася мечтала вернуться в Танаис и вдохнуть неповторимый запах моря, степной полыни и походного костра.
Ей хотелось самой пропускать сквозь пальцы рыжеватую землю древних поселений, надеясь почувствовать связь времен. Она приложила немыслимые усилия для того, чтобы ее, студентку журфака, взяли на раскопки, чтобы отец, не желавший слышать даже слова «Танаис», отпустил ее сюда, несмотря на то, что он весь год планировал со всей семьей провести отпуск в Греции у своего старого друга.. И вот теперь ей отчего-то было невыносимо грустно и тоскливо.
Ася не могла объяснить даже себе самой, что с ней происходит, почему серая тоска, обнявшая огромными липкими лапами, накатила так внезапно. Это случалось и раньше. Ася всегда с большим трудом выцарапывала свое сознание из этого ужасного состояния тревоги. Сейчас она надеялась, что ей поможет небольшая прогулка к морю. Однако легче не стало.
Вздохнув, Ася поднялась с камня, который еще вчера днем белобрысый Венька по ее просьбе подтащил к самой воде. Сейчас она подумала, что именно мысль о Веньке и не давала ей покоя. Похоже, парень не на шутку влюбился и теперь жаждал взаимности, постоянно находясь где-то рядом. Ася этого не терпела. Границы ее жизненного пространства оставались всегда незыблемыми. А уж в душу свою она и подавно никого не пускала.
Венька же все время пытался рассказать ей, что он чувствует, о чем думает. Его размышления отчасти были очень детскими, отчасти слишком мужские. И то, и другое Асе было неинтересно, и чтобы скрыть свое безразличие к духовным исканиям новоявленного ухажера, приходилось делать усилие. Это раздражало. Тем более, что Венька был младше на два года, и данное обстоятельство способствовало проявлению чувства вины. Все это Асе было ни к чему.