Она осторожно пробралась в другой дом неподалеку. Входная дверь отсутствовала, но и подозрительного мха внутри тоже не оказалось, как и воды. Уже на подходе к третьему дому сквозь стекла маски Аня заметила, как пугающе покраснела поврежденная рука, кожа на ней покрылась крупными волдырями. Аня вошла в дом, едва контролируя новый приступ паники, уже заранее понимая, что ничего полезного там не найдет. Ей снова стало страшно, воздух как будто нагрелся, кожа покрылась испариной, футболка и штаны липли к телу, а в противогазе стало душно. «Это все от страха».
Аня зашла в следующую комнату и на минуту отвлеклась от собственных ощущений: прямо по центру до самого потолка высилась гора всевозможного бытового хлама: мебель, кухонная утварь, фрагменты одежды, покореженная арматура, доски. Все это укладывалось в неуловимой глазу последовательности и протыкало ветхий потолок кривым шпилем металлического прута, венчавшего причудливую конструкцию. Кому могло прийти в голову соорудить подобное, да еще и в таком месте? И для чего?
На мгновение девушке показалось, что на нее кто-то смотрит – но ведь комната и весь дом пусты! Она протерла запотевшие стекла, дабы убедиться наверняка, однако ничего не изменилось: она видела будто сквозь мыльную воду. Возможно, стекло запотело изнутри? Аня сглотнула соленую слюну и с ужасом поняла, что узнает этот вкус. Кровь. Металлический привкус чувствовался во рту и на губах, стекал теплом по лицу. В горле защекотало, вынудив девушку сдавленно кашлянуть, и рот моментально наполнился горячим жидким железом. Вспомнилась страшная фраза: внутреннее кровотечение. Мелькнула и тут же пропала, смытая потоком других мыслей, еще более пугающих.
Радиация. Нельзя ничего брать. Заражено… Пыль. Оседает в пыли, в вещах. Надышалась… как же трудно дышать!
Аня попыталась вдохнуть, однако легкие как будто залило водой: внутри хрипело и хлюпало, хотелось кашлять, но глотать собственную кровь уже не было сил.
Надо снять. Снять этот гадкий противогаз!
Девушка схватилась за голову, ища край резиновой маски, вот только онемевшие пальцы не слушались, и ей не удавалось даже поддеть или зацепиться хоть за что-нибудь. Вонючая резина прилипла к влажной коже, заключив лицо в ужасную душную ловушку.
Дура. Какая же дура! Зачем надела? Он же тоже заражен, лежал тут, в пыли, сколько в нем всякой гадости теперь…