Перед глазами снова закружились обрывки воспоминаний. Я ведь не впервые здесь. Эта пустыня уже пыталась меня убить. Дважды. Но я выжила. Тот шёпот в голове во время перехода мог быть реальным. Кто-то помог мне тогда. Женщина, ласково успокаивающая меня. Кто она? Засыпая беспокойным сном, я всё думала о ней. Может быть, она приснится сегодня и подскажет, что делать дальше?
Я расслабилась, засыпая, но меня грубо перевернули на спину. Из-за песка и ослепляющего солнца глаза не открывались, и я просто ждала удара – что тело пронзит копьё или зубы хищника вцепятся в горло. На мгновение тень заслонила солнце, и мне удалось разлепить веки. Фигура была очень размытой, смазанной и похожей на призрака. Он протянул ко мне одну из конечностей, я хотела закричать, но не смогла. Сухая как кора бетулы кожа коснулась моего лица, заставив содрогнуться.
– Кто ты? Откуда пришла? – каркающий голос не был похож на человеческий. Я могла лишь мычать в ответ, в ужасе сильнее распахивая глаза.
– Пей! – проскрежетал незнакомец. Присмотревшись, разглядела, что он держит перед моим лицом нечто, похожее на очень большую картофелину тёмно-синего цвета.
Я не смогла поднять руку, поэтому пришлось открыть рот, позволяя влить в меня непонятную жидкость. Знала, что это глупо, но что ещё оставалось делать? Можно было упрямо сжать губы и остаться лежать посреди пустыни. Наверное, так и стоило поступить. Едва сладкий сок коснулся губ, я наполнилась блаженством и начала глотать, захлёбываясь. Никогда не пила ничего вкуснее!
Взгляд сфокусировался на том, кто поил меня словно младенца. Незнакомец был обмотан несколькими слоями рваной ткани, которая развевалась на ветру, создавая иллюзию размытости. На лицо падала тень, не позволяя определить, кто это – мужчина или женщина. Руки и ноги тоже замотаны в ткань, лишь тонкие пальцы высовывались, держа фрукт перед моим лицом.
– Хватит, – прокаркал человек, убирая картофелину в наплечную сумку, лямка которой проходила через спину и плечо.
Какое-то время он стоял, наблюдая за мной, а потом его фигура начала расплываться. За его плечами разгоралось пламя, сотканное из лоскутов и подсвеченное солнцем. Лицо превратилось в застывшую маску с заострённым клювом, длинные руки-крылья потянулись ко мне когтистыми скрюченными пальцами, и я почувствовала, как ускользаю в темноту. Но не так как раньше – теперь я понимала, что растворяюсь, и это блаженное чувство разливалось по венам, даруя отдых измученному телу.