– Я вас понимаю, иногда хочется побыть наедине с собой, но от тягостной ноши можно избавиться и простой беседой, – сказал я мягко, как говорю моим пациентам, желая их успокоить и отстранить от плохих мыслей.
– Да неужели? – съязвил он.
– Да, я так считаю. Порой разговор с другим человеком лечит лучше, чем лекарства.
– А я считаю, что ничего больше не нужно, если имеешь при себе вот это, – произнёс он и стал раскручивать свой пышный и широкий бежевый шарф. Когда он его раскрутил полностью и снял с шеи, то оказалось, что шарф этот не простой: он сложен надвое и сшит, образуя камеру по всей длине; на одном конце его была едва заметная молния, задрапированная длинными трикотажными висюльками. Попутчик расстегнул эту молнию и залез длинными пальцами во внутрь шарфа, от туда он достал кончик толстой плетёной бечевы. После этого он метнул ехидный взгляд в мой адрес и ухмыльнулся, наверное, от того, что заметил смятение.
– Ну что? Хотите общаться? – сказал он, ехидно улыбаясь.
Тогда я подумал, что незнакомцу либо действительно очень плохо, или очень хорошо, от того, что развлекается ездой в маршрутках и пугает любопытных врачей.
– С человеком всегда интересно общаться, тем более, когда его совсем не знаешь, – наконец ответил я, понемногу утихомирив сердцебиение.
Незнакомец изменился, вся скабрезность исчезла, и он снова стал таким, каким был в начале нашей встречи: тягостным и отстранённым. Он отвернулся от меня и стал старательно заматывать шарф.
К этому времени я уже понял, что не приеду на работу сегодня. К тому же маршрутка как раз проехала поликлинику, а потом и вовсе многолюдные остановки, пассажиры вышли, и я остался наедине со своим попутчиком.
О чём его спрашивать дальше я не знал: либо прикинуться непонимающим идиотом, посоветовав ему не прятать таким образом верёвку для развески белья, и тем самым окончательно собой разозлив, либо спросить его прямо о том, что подумал о нём и о его предстоящем деле.
Я выбрал второе.
– Зачем вам это? – спросил я. Незнакомец опустил голову и погрузился в тишину, мне же отступать было некуда.– Вы по праву можете считать меня назойливым человеком, но представьте моё положение.
– Какое б оно ни было, всё равно лучше, чем моё, – произнёс он хмуро.
– Как сказать… Я теперь ваш заложник.
– Это от чего вдруг? – спросил он, подняв от удивления решительные брови.