– Да. Мама, это будет замечательная картина! Ты только представь: зимний лес, на переднем плане полянка с маленькой избушкой, над которой вьется столб дыма, а вокруг… – Леха обвел рукой кухню, – парят белые бабочки. И ни-чего больше: только лес, избушка да небо в бабочках… Правда, здорово?
Сложив грязную посуду в стопку, мама направилась к мойке.
– Зимой бабочек нет, – сказала она сухим тоном. – И денег у нас тоже нет.
Леха обиженно поджал губы. Но стоило маме сделать еле уловимое движе-ние в его сторону, тут же улыбнулся.
– Нет, так нет, – сказал бодрым голосом. – Ничего страшного. Я каранда-шами на бумаге нарисую. А как папа вернется, тогда и купим. Правильно?
Положив вымытую тарелку в шкаф, мама вернулась к столу.
Вздохнула:
– Когда-то он еще вернется.
– Скоро! Он же написал. Сдаст объект, получит расчет и сразу вернется.
– Дай-то бог! – мама вытерла фартуком мокрые руки и, опираясь на плечо сына, села на стул.
Какое-то время она о чем-то напряженно размышляла, потом подняла голову и, жалобно посмотрев Лехе в глаза, попросила:
– Ты уж, пожалуйста, в Григорьевке не задерживайся. Ладно?
– Да не волнуйся ты, мам! Приеду, как обещал, тридцать первого вместе с Борькой… Если, конечно, волки или разбойники на нас в лесу не нападут.
– Что ты такое говоришь, Леша?
– Да шучу я, мам, шучу. Ты что, шуток не понимаешь? Сама подумай, от-куда в Григорьевке разбойникам взяться? Тем более волкам.
– Все равно нельзя так говорить. Запомни: всё, что было сказано, может од-нажды сбыться.
– Ладно, ладно, я все понял – больше не буду.
– Вот и хорошо.
Мама погладила Леху по щеке.
– Ну, всё, иди, а то еще в школу чего доброго опоздаешь.
Пока Леха обувался, она сняла с вешалки его старое зимнее пальто. Поднес-ла к светильнику и, внимательно осмотрев, подумала о том, что как это ни при-скорбно, но откладывать покупку новой одежды для сына больше нельзя.