Мысль о том, что оскорбление, нанесенное журналистом Всевидящим, должно быть отомщено, не давала Романову покоя с того момента, как он прочитал в газете "Губернские ведомости" статью под названием "Худшие люди года". Конечно, можно было по совету Малявина не обращать внимания на абсурдные обвинения в прожигании жизни, но вся беда заключалась в том, что люди, прочитавшие сегодняшний номер ведомостей, это вряд ли когда забудут – пройдут годы и, услышав фамилию Романова, они будут всё также спрашивать:
"О каком Романове идет речь? Уж не о том ли, кто некогда получил приз "Большая затычка?"
Дворник ни на минуту не останавливался. Подобно равномерно качающему маятнику он размахивал метлой из стороны в сторону и, собирая раскрошенный колесами автомобилей лед, потихоньку шаг за шагом двигался от одного подъезда к другому.
– Нет, это просто невозможно, – ударил кулаком по подоконнику Романов. – С этим невозможно жить! Я убью их!
– Вась! Ну, чего ты? Успокойся, – тихим голосом попросил Малявин. – Сядь.
– Не могу я успокоиться! Не могу сидеть! Не могу стоять! Даже думать ни о чем не могу – хочу действовать!
– Что ты хочешь?
Романов сказал, что хочет пойти в редакцию, и там, не разбирая, кто причастен к сегодняшней публикации, кто нет, забить всех подряд. Охранник под руку попадется – охранника, журналист под псевдонимом Всевидящий – журналиста Всевидящего, главный редактор козел Бобриков – главного козла редактора Бобрикова.
– Ты чокнулся? – спросил Малявин.
Романов ответил: нет. И добавил, что поскольку в последнее время пьет меньше обычного, здравый ум и твердая память еще ни на секунду не оставили его без присмотра.
– Никита! Я всё понимаю: да, следует сидеть дома, да – не рыпаться, но… Не могу – хочу мстить!
Малявин мягко возразил Романову. Сказал, что за такую статью не мстить – под суд отдавать надо.
– А вот что касается того, чтобы побыть в одиночестве, то тут я с тобой полностью солидарен – это дело полезное, особенно для поэтов… Однако одним этим репутацию, думаю, все же не исправить. Хотя первое время посидеть дома, конечно, стоит.
– Хорошо, – согласился Романов. – А забить козла поможешь?
– Помогу. Но только в домино.
– Ты мне не друг!
– Ты сам себе не друг. На словах хочешь выпутаться из этой ситуации, а на деле только и думаешь о том, как бы ее усугубить.