Мы с Мозом ели. Вольц пил свой спирт. Альберт следил за востоком, чтобы быть уверенным, что нас не увидят.
Когда мы закончили есть, Моз показал мне: «Расскажи им сказку».
– Как-нибудь в другой раз, – ответил я.
– Что он сказал? – спросил Вольц.
– Он хочет, чтобы Оди рассказал нам одну из своих сказок, – перевел Альберт.
– Я за.
Вольц поднял свою бутылку, словно в знак поощрения.
– Она детская, – сказал я.
Моз показал: «Я знатно испугался».
– Что он сказал? – спросил Вольц.
– Что можно и в другой раз, – сказал Альберт.
– Хорошо, – пожал плечами Вольц и сделал глоток. – Тогда, может, сыграешь нам на губной гармонике, Оди?
Эта идея мне больше нравилась, и я достал из кармана рубашки свою бедняцкую арфу.
– Не знаю, не знаю. – Альберт смотрел в ту сторону, где под слабым желтым светом восковой половинки луны выделялись черные силуэты зданий Линкольнской школы. – Кто-нибудь может услышать.
– Значит, играй тихо, – сказал Вольц.
– Чего бы вам хотелось? – спросил я. Но я знал, что это будет. Когда Вольц пил, мелодия всегда была одна и та же.
– «Встретимся в Сент-Луисе», – сказал старый немец. Именно там он познакомился со своей давно покойной женой.
Вольц никогда не напивался. Не потому, что был невосприимчив к алкоголю, а потому, что хорошо понимал, как важно не напиваться. Он пил, пока не ощущал теплую расслабленность, легкую дистанцию между собой и своими проблемами, и тогда останавливался. Когда я доиграл мелодию, он достиг этой точки. Он заткнул бутылку пробкой и встал.
– Пора возвращать вас в кутузку.
Он отнес бутылку в сарай и запер тяжелый замок. Альберт убрал сковородку, тарелки и вилки в старый скаутский рюкзак и залил огонь водой из фляги. Он разворошил пепел и угли и еще полил водой, пока огонь не угас полностью. Вольц зажег свой керосиновый фонарь, мы покинули карьер и все вместе пошли навстречу растущему месяцу.
– Спасибо, мистер Вольц, – сказал я, прежде чем он закрыл дверь в тихую комнату. Потом сказал брату:
– Извини, что сказал, что помочусь тебе на лицо. Я бы не стал этого делать.
– Стал бы.
Он был прав, но в сложившихся обстоятельствах мне не хотелось это признавать.
– Выспитесь хорошенько, – сказал Альберт. – Завтра вам это понадобится.
Дверь тихо закрылась. В замке повернулся ключ. И снова мы с Мозом остались одни в темноте.