Предводитель Пожирателей приблизился вплотную, остановившись напротив. Окружавших меня коленопреклоненных воинов он не удостоил даже взглядом. Я с чувством жгучей ненависти – темные нападают уже и на нашей земле! – в упор уставилась на врага. Пусть видит мое презрение, он мне не страшен! (Хотя отчаяние и снедало душу: я не справилась, не уберегла своих воинов от беды, а разобравшись с нами, темные нападут и на обоз).
Темный спокойно поднял руки и откинул капюшон. Наполненный чернотой взгляд встретился с моим. В нем не было жалости, лишь легкая ирония и угроза. Я поняла, что мы обречены… Сила предводителя Пожирателей ощущалась как что-то огромное, сметающее все мои отчаянные попытки противостоять. Лицо его было скрыто маской. Лишь сурово поджатые от ярости губы и обещавшие мне бесславную смерть глаза были доступны взгляду. Да еще кусочек обожженной кожи, что начинался от правого уголка губ и скрывался под кожаной маской.
И в сверхъестественном напряжении, надеясь на последний шанс, я, сконцентрировав для одного удара всю мощь своего резерва, метнула в него заклинание. Голова неловко дернулась назад, реагируя на откат силы. Меч темного стремительно взмыл вверх, возмутительно легко отражая заклятье, и одновременно заколка, сдерживавшая массу моих вьющихся непокорных волос, слетела, не выдержав последнего рывка.
Тугие кудряшки, получив свободу, стихийным бедствием рассыпались во все стороны, окутав меня шелковистым покрывалом. Они полностью закрыли обзор, лишая меня всякого шанса уклониться от разящего удара вражеского меча.
От стыда и горькой обиды на странную причуду природы, наградившую меня такими непослушными волосами, зажмурилась, сдерживая слезы. Не хотелось показаться врагу настолько слабой, рыдающей. И тут я осознала, что последнего – смертоносного – удара вражеского меча не последовало.
Повисла какая-то напряженная тишина. И если я затаила дыхание в ожидании смерти, то он?..
Робко приподняв голову и сдув с лица мешающие что-то разглядеть локоны, встретила странный взгляд Пожирателя. Какой-то… растерянный и удивленный. Но стоило нашим взглядам столкнуться, как он опустил веки, скрыв от меня выражение глаз. А когда вновь открыл их… Там была лишь Тьма – безразличная и ничего не выражающая.
– Сколько лет? – его сурово сжатые губы дрогнули, озвучив едва слышный вопрос.