Мрачный Вий, которым овладела депрессия, как всегда бывало перед выходом на сцену, стоял за спиной Кощея, скрестив руки на груди. Он был очень сильно недоволен, причем сразу всем, а потому раздражен и только искал повода прицепиться к чему или кому-нибудь. С таким противником Кощею не справиться, как бы он ни петушился. Но он все-таки попытался. Смерил стоящего перед ним парня презрительным взглядом и хмыкнул:
– Что-то ты не выглядишь, как звезда сцены, – и осклабился, надеясь, что задел Вия.
– Зато ты выглядишь неудачником, – пожал плечами вокалист. – Это же надо так облажаться – вылететь из состава потенциально успешной группы всего за неделю до того, как ее дела пошли в гору.
Удар варлока пришелся по самому больному месту Кощея. Тот разом побледнел, посерел, разъяренно поглядел на вежливо улыбнувшегося ему Вия и вылетел прочь. Его спутница проводила бывшего вокалиста недоуменным взглядом и бросилась следом. Из коридора донесся ее жалобный голосок.
– Жестокий ты, – вздохнула я, но не успел тот ничего сказать, как добавила: – Но я совсем не против. Этого выскочку стоило поставить на место.
– Жалкий тип, – буркнул Вий и тоскливо посмотрел на сцену. Народу в зале все прибывало, и вскоре весь танцпол оказался битком набит желающими оказаться поближе к кумирам. – Эрнест в этот раз превзошел сам себя – собрал всю прессу, какую только можно было. Как бы это не вышло нам боком.
– Брось, – я поморщилась, искренне радуясь за парней. – Сегодня вы отыграете отлично, не переживай. И весь мир узнает о «The Black Gate».
– В этом-то и проблема, – простонал Вий, схватился за голову и исчез из поля зрения.
Я только увидела, как мелькнули каштановые волосы Альмиры, личного стилиста Вия. Концерт должен был скоро начаться, и я предпочла занять свое место, собираясь насладиться музыкой.
***
Все прошло действительно потрясающе. От неуверенности и скованности парней не осталось и следа, стоило им только оказаться на сцене под светом софит. Прекрасно настроенная аппаратура и профессиональные звукорежиссеры не подвели – все было по высшему разряду, и ко второй песне я, хорошо знающая музыкантов, поняла, что они, наконец-то, сами начали получать удовольствие от процесса, не представляя себя великомучениками. И сама позволила себе раствориться в музыке.