- В супе паприка, базилик, тимьян, молотый чеснок, укроп и
сельдерей. Ещё - немного перца «чили», но этого совсем чуть-чуть.
Ещё – молотый грецкий орех, но он, пожалуй, и не специя. А
полноценный ингредиент. И его там четверть стакана.
Я опять давлюсь от смеха, а мать неодобрительно окатывает меня
взглядом (долженствующим, по её мнению, вернуть меня в степенное
состояние) и уточняет:
- А в котлетах?
- Стандартная мясная приправа, - пожимает плечами Лена с ничего
не выражающим лицом, не выходя из образа, - там тоже паприка,
чеснок, чуть кориандра. Совсем немного молотой гвоздики.
Мать одобрительно кивает головой, многозначительно сводя
брови.
А я иду спасать отца, поскольку из второй ванной в это время
раздаются последовательно: вначале - звук падающего пустого ведра,
потом – грохот упавшего на это ведро таза, затем звон разбивающихся
стеклянных бутылочек шампуня и, на закуску, несколько нецензурных
слов.
В батином исполнении.
_________
В ванную захожу один, как единственный мужчина кроме отца.
Оказывается, отец и в ванную взял с собой пива. Две бутылочки. Пока
лежал и отмокал, прихлёбывая из горлышка – всё было ничего. Но на
каком-то этапе он решил встать под душ. Поднялся. Держать бутылку в
руках далее стало неудобно, он решил её поставить ко второй, на
верхнюю полку над ванной (ему рост позволяет, он как Лена). Рука
его, как говорится, чуть дрогнула, и вместо «поставить на полку
бутылку» он смахнул с полки ведро. Первым движением. Это оно и
зазвенело. Далее он попытался поймать злосчастное ведро на лету, но
не преуспел: смахнул вместе с ним ещё и таз с сушилки для
полотенец. На каком-то этапе, одна бутылка вырвалась из руки, это
её звон я принял за шампуни. Затем к ней присоединилась и вторая с
полочки.
Всё это отец рассказывает мне на ходу, попутно пытаясь
перетянуть полотенцем левую руку, неловко разрезанную о стеклянную
полочку. Также наполовину отколотую то ли ведром, то ли тазом. То
ли обеими бутылками сразу.
Сдерживая смех, аккуратно и быстро сметаю осколки стекла в угол
ванной, чтоб босой отец не порезался, и командую ему быстро
одеться.
Когда мы появляемся на кухне, лицо матери из
нейтрально-отстранённого становится вожделенно-предвкушающим:
- А я говори-и-и-ила! – с явным удовольствием поднимает палец в
воздух она.