шагнувшие из Ильфа в чаты интернетовских флиртов, – это перевод из австрийца Петера Розеггера. Не знаю, правда, много ли меняет это для читателя Ильфа. Сноска ведь является вмешательством в процесс чтения, за властный окрик «Стой-нейди!» надо отвечать. Это пауза. Это предписанный читателю выход из текста с последующим вторичным входом, перечитыванием – после некоторого схождения в низы текста, после сеанса вручения подсобного знания подстрочным, подвальным помощником. При этом движении взгляда вниз в известном смысле заземляется духовный полет текста, вымысел поверяется скукой справочника, и кажется, что не случайно сигналом к спуску служат цифры, которые «для низкой жизни были». Дж. Сэллинджер назвал сноску эстетическим злом, но это зло необходимо для того, чтобы мы понимали то, что понимал между строк исторический читатель, тот, которому некогда адресовались комментируемые нами сочинения.
Восстановление утраченного понимания – это и есть должностная повинность историка литературы. Само же литературное былое при этом вызывающе меняется на глазах одного поколения, на глазах студентов с первого курса по последний. Одни фигуры укрупняются, важнеют, стремительно делают свою посмертную карьеру, других вот-вот побросают со всех пароходов. Конъюнктура здесь зависит от многих случайностей, они же закономерности. Серенького писателя могут поднять на щит, например, краеведы, земляки, потомки, наконец, «заграница». Мне приходилось в печати>6 дивиться казусу двухтомника 1987 года «Новообнаруженный поэт серебряного века» (престижное швейцарское издательство «Петер Ланг»), на который можно наткнуться в библиотеке любого американского университета. Двухтомник включал репринт не возбудившей при своем появлении ничьего внимания книжки «Три победителя» (1910) и перевод этой книжки на немецкий. Книга 1987 года издана племянником и тезкой сочинителя. Рейтинг незаметной фигуры – нетрудно было предсказать – должен был измениться. И вот в этом году вестник одного из старейших российских университетов печатает статью о творчестве творца не первых сил.
…Итак для этого изборника мною выделены, согласно условиям серии, работы, появившиеся в бытность мою сотрудником Еврейского университета, в кампусе на горе Скопус, по-русски – на Дозорной горе. Но за пределами его остались статьи и заметки, посвященные трем постоянным предметам моих интересов – биографии и творчеству Анны Ахматовой