Закутанный в черные одежды человек
сидел в коридоре – прямо напротив двери. Прислонившись спиной к
стене, с полуопущенными веками, в обманчиво-расслабленной позе. В
отличие от бандита, убившего Азуми-сан, этот был куда менее крут –
всего на пятый Уровень. Зато не непись – игрок.
На коленях синоби держал
большой сложенный веер. Считать описание Предмета мне не удалось
(вероятно, оно было сокрыто умышленно), но почти наверняка он
являлся оружием.
Впрочем, даже если дело так и
обстояло, с этим противником я, пожалуй, справился бы – разница в
Уровне есть разница в Уровне – только вот едва ли чертов ниндзя
поджидал меня в одиночестве. Мои подозрения подтвердились почти тут
же: на полу у ног синоби коротко мелькнула тень: справа в
коридоре, вне поля моего зрения, находился второй враг. А может
быть, и третий, и четвертый…
Выходит, я тут в осаде.
Дела-а-а…
В комнату негодяи не войдут, но и
меня наружу не выпустят. Живым не выпустят. А погибать в игре мне
Миюки запретила…
Вздохнув, я отодвинулся от «глазка» –
и в этот момент не столько даже увидел, сколько почувствовал, что
нахожусь в комнате уже не один. Задумываться о том, как враги
сумели получить сюда доступ, было некогда, да и незачем. Медленно
распрямившись, я как ни в чем не бывало отступил спиной вперед от
стены на полшага – и резко развернулся, занося ногу для кругового
удара – невысокого, чтобы уж точно не промахнуться.
Стопа вхолостую просвистела в воздухе
– аккурат над прижатыми к пушистой макушке ушками припавшего к полу
рыжего лисенка.
[1] Игрок
против игрока
В себя я пришел, лежа на спине на
узкой кушетке. Снова почему-то без рубашки, да еще и босиком.
Первое, что открылось моему взору, был ярко подсвеченный лампами
дневного света белый потолок и подпирающая его белая же стена
слева. С противоположной от нее, правой от меня стороны
возбужденный голос что-то проговорил – очевидно,
по-азербайджански.
– Очнулся? – вторил ему другой, уже
по-русски – гораздо более спокойный. – Ну вот, а вы боялись!
Не успел я повернуть голову на звук,
как источник его вплыл в поле моего зрения сам – потолок заслонило
широкое лицо доктора, общавшегося со мной на летном поле сразу
после посадки «Боинга».
– Как вы себя чувствуете, Артур
Олегович? – участливо поинтересовался эскулап.
– Где я? – проигнорировал я его
вопрос.