Хрипло я переспросил:
– Накормить?
Она снова прошептала.
– Да, своей кровью…
Мозг совсем не улавливал того, что она говорит. Но ее голос. По коже прошли мурашки, и бросило в жар. Не знаю, что было в этом звуке, но это действовало на меня сокрушительно. Я с трудом дышал, но уже не от боли. Даже не от желания – нет, от необходимости к ней прикоснуться.
– Как это сделать?
Я готов был пойти на все, что угодно. Ей нужна моя кровь? Пожалуйста. Жилы, вены, сердце – все, что пожелает. Только бы приблизиться.
Из темноты показалась ее бледная рука. Она поманила меня пальцами, и из раны на животе вырвались капли крови. Мерцая в темноте, меняя форму, они полетели вверх, окрашивая рты пугал новым слоем вишневых пятен.
Я вдруг испытал адскую черную ревность. Чьей кровью они питались до меня? Кто пытался приблизиться к ней? Занять мое место. На это есть право только у меня!
Пугала успокоились и безвольно повисли на шестах, а я, тут же забыв о них, бросился к дверям.
– Кто здесь был до меня?
Она рассмеялась, ускользая в темноту:
– Многие…
– Кто?! Сколько?! – Я уже почти рычал, сходя с ума от ревности.
– Достаточно, чтобы я смогла доставить тебе удовольствие, какое больше никто не сможет…
То, что я испытал от этих слов, было даже не возбуждением. Меня как будто заживо вскрыли и сунули внутрь горящие угли. А потом поворошили их, разводя костер, который питали мои внутренности.
Я хотел ее. Хотел получить ее себе. И чтобы больше никто не знал и не видел, кем я обладаю. Сладкой ведьмой, которая приворожила одним только голосом. И одновременно меня пожирала черная ревность. Я докажу, что я лучше. Лучше всех тех, кто был здесь до меня. Лучше каждого, кому она дарила свои прикосновения и поцелуи.
Я метнулся за ней, в темное нутро старого покосившегося дома. Стоило переступить порог, и внутри вспыхнули десятки толстых, оплавившихся свечей. Воска на коротких столбиках было так много, что он складывался в уродливые физиономии.
Ловушка захлопнулась, а я даже не понял этого – дверь за моей спиной с жутким скрипом закрылась, и я откуда-то знал, что наружу пути уже нет.
Но это уже и неважно. Я не хотел уходить. Никуда. Хотел остаться рядом с ней. Только с ней. Пусть даже стану очередной ее глупой жертвой, угодившей в умело расставленные сети.
Где она? Где?!
Я осмотрелся, чувствуя выступившую на коже испарину.