Они друг другу кивнули, и доктор вышел из палаты. Медсестра села за стол, быстро начав что-то записывать. А Элис так и лежала, как кукла, не шелохнувшись.
Таинственный парень медленно поднялся и подошёл к девушке. Он присел на краешек кровати, заглянул в её потухшие глаза и стал молча смотреть на её искаженное болью лицо.
– Мне знакомо это чувство потерянности… Это одиночество и печаль… Внутри как будто поселился огромный червяк, который выжирает прошлую беззаботность и счастье. Я знаю, ты меня слышишь, – произнёс парень, смотря ей в глаза, – просто не слушаешь…
Парень замолчал, продолжая смотреть на девушку, и застыл.
А в душе Элис лилась кровь. Она никогда не думала, что слова могут причинить такую боль, создать такие раны…
Девушке хотелось громко зарыдать от жгучей боли внутри, но её глаза и рот будто заклеили скотчем. Она не могла даже пошевелиться. Какую же дозу вколол ей беспощадный доктор? Хотя, это совсем не важно. Ведь Элис рано или поздно выпишут из больницы. И она сможет создать новое море. Море слёз Элис Конорс… Как же ей хотелось утопиться в этом море…
* * *
Доктор вошёл в палату и, качая головой, стал осматривать Элис. Она сильно похудела, можно даже сказать, болезненно. Ото всюду стали торчать кости, щёки стали впалыми. Губы её приобрели бледный оттенок, а волосы стали менее густыми и больше ломкими. Девушка лежала неподвижно, её глаза были открыты. Медсестра заботливо расчесывала её спутавшиеся волосы и грустно улыбалась, то и дело поглаживая Элис по голове. Та ни на что не реагировала, лишь иногда моргала, роняя с длинных ресниц слезинку.
Мужчина посветил девушке в глаза фонариком, так же качая головой. Пациентка лишь слегка прищурилась, но как только он убрал фонарик, её веки вернулись в прежнее положение.
– Реакция есть, но очень плохая, – расстроенно произнёс доктор, поджимая губы, – вы кормили её? Давали лекарства?
– Лекарства пришлось вводить шприцом. Она отказывается принимать пищу, а если я её кормлю с ложечки, не глотает. Что же делать, мистер Кук? – растерянно посмотрела на мужчину женщина, убирая в тумбочку расчёску.
– Что делать, что делать…? Мне кажется, что девочку нужно отправить домой. Возможно, бедняжка согласится жить дальше, если переселится в ей привычную обстановку. За ней будут ухаживать её родные, она сможет возможно, встретиться со своими друзьями. А там и того гляди встанет на ноги. Понимаете? – обратился к медсестре доктор, постучав указательным пальцем по голове, – неделю назад в больницу приезжали её бабушка и дедушка, хотели забрать девочку. Но я, по своей глупости, сказал им, что она ещё должна побыть несколько дней под наблюдением и практически их выгнал. А что наблюдать? Её рука срастается на глазах, а ноги мы вылечили. Последствия сотрясения ещё останутся, но это лишь вопрос времени. Ребра так же срастаются, а сердце у неё бьётся ровно. Пульс в норме. Что мы здесь можем ещё наблюдать? Она у нас уже месяц! Я готов её выписать, доверив её в руки её родных, потому что физически девочка почти здорова. А вот психологически… – доктор помотал головой, взглянув на мертвенное лицо девушки, – другое дело, вы говорите, что она отказывается питаться… это проблема. Но это опять, последствия психологического состояния девочки. И она не начнёт питаться в этой… обстановке. Вы понимаете, о чем я говорю, дорогая Бриттани? – доктор сложил руки на животе, посмотрев на медсестру, понимающе кивающую головой.