Устроившись у барной стойки и подняв рюмку, Эндрю стал громко декламировать:
– Эндрю Стилмен, родившийся в тысяча девятьсот семьдесят пятом году, проработал большую часть жизни в знаменитой “Нью-Йорк таймс”… Вот видишь, Саймон, это как с докторами: сами себя они оперировать не могут, руки дрожат. Тем не менее это азы ремесла: самые хвалебные слова принято приберегать для покойников. Итак. Эндрю Стилмен, год рождения тысяча девятьсот семьдесят пятый, много лет трудился в “Нью-Йорк таймс”. Головокружительный взлет его карьеры пришелся на начало 2020-х годов: он стал главным редактором. Благодаря ему газета обрела новое дыхание и превратилась в одно из самых уважаемых в мире ежедневных изданий… Я не перебарщиваю?
– Только не начинай опять с начала!
– Потерпи, дай дойти до конца! Я и твой некролог составлю, вот увидишь, будет забавно!
– В каком возрасте ты намерен сыграть в ящик? Хочу знать, сколько еще продлится этот кошмар.
– Кто знает? Медицина идет вперед семимильными шагами… На чем я остановился? Ах да: благодаря ему, тра-та-та, газета обрела прежний престиж. В 2021 году Эндрю Стилмена наградили Пулитцеровской премией за его провидческую статью о… сейчас еще не знаю о чем, уточню позже. Это послужило темой его первой книги, принесшей ему множество наград и ныне изучаемой во всех университетах…
– “Трактат о журналистской скромности” – вот название этого шедевра, – смеясь, подхватил Саймон. – А Нобеля когда получишь?
– В семьдесят два года, я как раз к этому подхожу. Завершив свою блестящую карьеру и уйдя с поста генерального директора, он вышел в отставку, и в следующем году ему вручили…
– Постановление об аресте за умышленное убийство – причинение смерти лучшему другу посредством нестерпимой скуки.
– Где твое сочувствие?
– А чему тут сочувствовать?
– У меня тяжелый период, Саймон. Одиночество замучило, и это ненормально: я ценю жизнь, только когда одинок.
– Тебе скоро сорок, в этом все дело.
– Спасибо тебе. Остается только дождаться этого переломного момента. Нет, просто у нас в газете атмосфера вредная для здоровья, все мы там живем под дамокловым мечом. Вот и захотелось немного бальзама на сердце… Кем она была, эта твоя Кэти Стейнбек?
– Моей преподавательницей философии.
– Да ну? Вот бы не подумал, что девушка, озарившая твою юность, была… в общем, уже не юной.