Бесконечное количество разговоров, десятки ссор, истерик, криков, разбитой посуды и мебели – ничто не помогло мне сбросить с глаз мамы розовые очки и выгнать Филиппа из дома.
Никогда! Слышите?.. Никогда, ни при каких обстоятельствах, даже на секунду не допускайте мысли, что ваша жизнь не может стать хуже. Вселенная, словно насмехаясь, непременно убедит вас в обратном. Этот прискорбный факт тогда я уяснила раз и навсегда.
– Вполне достаточно тех костей, что ты ему уже переломал, – горько усмехаюсь в ответ. – И не злись больше, всё равно ты ничего не можешь изменить.
– Это можешь только ты, Никс. Я лишь даю слово, что не перестану пытаться достучаться до тебя, – устало обещает Остин.
– Знаю, но, думаю, хватит на сегодня разговоров. Тебе необходимо отдохнуть.
– Николина, – он останавливает меня, когда я планирую вернуться обратно в бар за Эми, и протягивает свёрток купюр. – Возьми.
– И не подумаю! – отталкиваю его руку, но Остин силой вкладывает деньги в мою ладонь и сжимает пальцы.
– Бери!
– Но тебе они нужны не меньше.
– Заработаю ещё, – как всегда, уверенность в голосе не покидает его, но я не хочу принимать деньги, особенно заработанные ценой его боли.
– Остин, не надо.
– Боже, Никс, можешь ты хоть раз не спорить и сделать так, как я сказал? – всё ещё удерживая мой кулак плотно сжатым, рычит он, заставляя меня сдаться. – Сама сказала – мы семья, и я хочу помочь хоть чем-то. Просто помни, что деньги не решат корень твоих проблем.
Ощущаю его заботу, и мою грудь сдавливает от противоречивых эмоций. Любовь и безграничная душевная привязанность натягивается тонким шлейфом грусти.
Он прав. Опять.
Никакие деньги мира не купят мне любовь мамы, также, как не помогут смириться, не придадут смелости бросить её и уехать вслед за мечтой.
– Я люблю тебя, Остин, – шепчу, благодарно обнимая, а душа кричит и вырывается наружу, потому что знаю – он не поймёт истинный смысл моих слов.
– И я тебя люблю, малышка.
Он склоняет голову к моей макушке и прижимается телом к моему. Крепко, близко и так по-родному. Тысячи струн внутри меня начинают тонко вибрировать, наполняя тягучей, сладостной истомой.
Люблю его. Хочу! Желаю до остервенения!
Но продолжаю молчать. От удовольствия прикрываю глаза и, отгоняя гнетущие мысли, вслушиваюсь в спокойное биение его сердца, которое никогда не будет моим.