Пробуждение Лилит обозначило новую веху. Теория сработала, а значит следовало продолжать терапию. Теперь мы стали жить ожиданием пробуждения Тарьи – матери Фунчозы, которую Кейн уже готовил к перемещению в лабораторный бокс.
Удивительным образом план работы Падальщиков теперь был расписан на месяц вперед. Если на Желяве мы ждали миссий как наркоманы до дрожи в коленях, получая дозу раз в месяц, то теперь готовы были молиться о выходном. Но никто бы не позволил себе ныть по этому поводу. Слишком многое стояло на кону, и слишком долго мы сидели под землей, чтобы отдыхать теперь.
Сегодня днем я поймал себя на мысли о том, что вдруг стал думать о матери Фунчозы как о своей, представляя день, когда она очнется от долгого сна, потянется на кровати и расскажет наконец, почему ее сын такой конченный придурок. Но самое интересное было в том, что во взгляде каждого Падальщика я читал те же мысли и чувства: с сегодняшнего дня каждый из нас теперь работал ради незнакомой нам, но столь прекрасной Тарьи, олицетворявшей маму для всех нас.
В ресторане продолжались танцы и пиршество, давно я такой вечеринки не видывал. Колонки радовали динамичным техно-электро-тектонико-лаундж-попом, который выбрал странный Йонас, отовсюду звучал заливистый смех и нескончаемые разговоры, солдаты слились с гражданскими в плотной массе танцующих рук-ног, тяжело пахло потом и мускусом, но никто не смел игнорировать невидимые волны всеобщей эйфории.
Я прошел мимо пары солдат – Сопля и Барахлюш – со времен переворота на Желяве они стали вездесущим хвостом Бриджит, первые помощники, которые лезли за ней в огонь, в воду и канализацию.
– Где ваш сержант? – спросил я.
Они тут же нарочито выпятили вперед груди – столь разные по внешности и столь же разительные по характерам, однако столь похожие в отваге. Сопля высокий долговязый, Барахлюш на три головы ниже, но шире на четыре размера.
– Э-э-э, сержант э-э-э. В дозоре! – ответил Сопля.
– В каком еще дозоре? Никто у нас не стоит на дозоре. Ври правдиво, Сопля. Подставляешь своего начальника, – поучал я.
– Так точно, командир, ой то есть, сержант…А вы у нас сейчас командир или сержант? – подхватил Барахлюш своего товарища.
Я стоял неподвижно и смотрел на солдата, не моргая, отчего тот тут же стал чувствовать себя неуютно. Но он был прав. Со всем этим возвращением из мертвых мы так и не поставили окончательную точку в том, кто сейчас командир отряда Маяка. Изначально им была Тесс. Потом она, вроде как, умерла, и командиром стал я. Потом я вроде как умер, а потом вернулся. А потом вернулась Тесс… В общем, вопрос был резонен и я просто переспросил: