– «Карл Бухман», – прочитал Карл проникновенно. – Видишь, как, оказывается, много было Карлов на свете… И все, все умерли! Какие утраты, какие утраты… Остался один, но зато какой!.. Ах, как я одинок в этом океане мертвых Карлов… Посмотри, – сказал мой друг, и глаза его подернулись влагой, – мой тезка Карл Бухман родился в одна тысяча восемьсот девяностом году… Помнится, что-то связано с этим годом…
Я напрягся и неуверенно произнес:
– Кажется, год рождения Пастернака…
– Да-да, ты прав, Пастернака. А также – Фанни Каплан. Год тысяча восемьсот девяностый! – сказал Карл с воодушевлением. – Год рождения самой невезучей женщины двадцатого столетия. Находиться в метре от Ильича и так бездарно промазать…
А могла ведь грохнуть политического авантюриста в самом начале его варварского эксперимента. Знаешь, почему она промахнулась? Фанни забыла, какой глаз надо было прищуривать. И прищурила совсем не тот.
Ах, если бы она прищурила тот, какой надо! Впрочем, если бы она и превратила грудь вождя мирового пролетариата в дуршлаг, это вряд ли бы что-нибудь изменило.
Ведь из-за его плеча уже высовывались рыжие усы следующего вождя: будущего вождя всех времен и народов. А тот многому научился у своего предтечи. Да-а… – протянул Карл и повторил: – Тысяча восемьсот девяностый год… Давненько, однако… Посмотри, – воскликнул Карл изумленно, – что за чертовщина! Год смерти этого Бухмана почему-то не обозначен. Вернее, на его месте зияет дыра.
Словно в надгробие угодил шестидюймовый снаряд. Мы никогда не узнаем, умер ли этот славный человек. Что наводит на некие мысли. Например, на мысль о том, что этот хмырь еще жив и по сей день, как Агасфер, шляется по городам и весям необъятной матушки-земли.
А если и умер, то умер он, сердяга, стоя в очереди за отборной сельдью по цене рубль тридцать четыре за килограмм еще в одна тысяча девятьсот шестьдесят втором году от рождества Христова в магазине «Рыба», улица Арбат, бывший дом потомственного гражданина Саввы Силыча Куроедова…
Умер он, стало быть, на Арбате, а похоронен где-нибудь в другом месте. И могила с красивым камнем ждет, не дождется, когда припожалует законный владелец. А у него и в мыслях этого нет… Ты думаешь, я говорю глупости? Посмотрим, посмотрим… Ах, как же здесь славно! – воскликнул Карл и, глубоко вздохнув, развел руки в стороны. – Век бы отсюда не уходил. Может, поселиться здесь?