Надеждой на чудо пропитано христианство. «Христос воскрес – воистину воскрес», убеждают себя и друг друга христиане. Самая жизнь Христа исполнена чудес, творимых им или с ним происшедших. И воображение его последователей, разбуженное сказочностью веры, в полной мере проявило себя в зрелую пору народов, когда благодаря этой способности расцвела человеческая цивилизация. Так качества, внесенные в ребенка суровым родительским воспитанием, приносят благотворные плоды в расцвете лет.
Верой в собственные силы исполнен ислам. «Нет бога, кроме Аллаха и Магомет – пророк его» – железное знамя этой религии. Не ждать чудес, но самим строить жизнь свою, как строил ее в борьбе живой и настоящий Магомет, устроиться в существующем порядке вещей и людей, – вот квинтэссенция этой религии, отличная от христианства, которого существующий порядок вещей не устраивал.
Нетрудно заметить, что все перечисленные религиозные верования, к каковым без особого ущерба можно причислить и давно пережитые, что сохранились в виде мифов и сказаний, предлагают обоюдную, совместную трактовку мироздания и человека: каково мироздание, таков и человек в нем, как, впрочем, каков человек, таково и мироздание. Все эти системы замкнуты, содержат в себе ответы на все вопросы, и, так уж повелось, что если эти ответы не устраивали спрашивающего, тем хуже последнему. Нетрудно также заметить, что до сих пор живы учения наших прадедов и, войдя в нашу плоть и кровь, оказывают незримое воздействие на нас.
Наука, которая пришла на смену вере в нашем взаимодействии с действительностью и которой мы обязаны оглушительными переменами последних веков, не могла, разумеется, обойти своих творцов своим вниманием. Однако в отличие от воззрений наших предков научное понимание человека аморфно, не имеет ни начала, ни конца, а также строгой и по своему возвышенной ясности и пленительной страстности, столь присущей религиозным вероучениям. С каждым новым открытием в области космических ли пространств, ископаемых останков гоминид, исторического прошлого или фактов настоящего наше представление о себе меняется.
Мы то говорим, что занесены из звездного мира, то отодвигаем черту, отделившую нас от животных на миллионы лет назад, то сравниваем себя с вычислительной машиной, то превозносим до небес свою способность любить и ненавидеть. В нашем научном мировоззрении сегодня, разумеется, настолько же «полном», каким «полным» оно было и два, и три века назад, тем не менее вырисовывается все более яркая, приобретающая все более четкие черты картина. Картина, которую, сколь долго бы мы ее ни писали, никогда не будет закончена.