– Извини, Константин Петрович, – выдавил, наконец, инженер, вымученно улыбнувшись, – не углядел я их.
– Успокойся, Иван Иванович, – со вздохом проговорил Орлов, с тоскою смотря на хмурую полоску горизонта. – В живых остался и, слава Богу! Кто же это тебя так приложил?
– Сулима, сука! Камнем сзади саданул, как только вы наверх поднялись. Как только черепок не проломил, поганец!
– Ранец с образцами я так понимаю, он прихватил?
– И ранец спер проходимец? – давясь тихо от смеха, проговорил инженер с трудом вставая.
– Чего же тут смешного? – глухо спросил поручик. Глядя на струйки крови, текущие по бледному лицу инженера. – Там ведь образцы с золотоносных жил были, цифирью к местам привязаны! Чего же здесь смешного, братец?
– Там, там…, – захлебываясь от смеха, бормотал Неплюев, – было золото для глупцов!
– В каком смысле? Я ничего не понимаю! Да, можешь ты объяснить толком, наконец?
– Там была порода с пиритом! – выпалил, инженер, вытирая рукавом лицо. – А пирит очень похож на золото.
– Ты хочешь сказать, что там были не настоящие образцы? – прошептал ошеломленно Орлов. – А в поясе, что ты мне дал?
– У тебя, Константин Петрович, как раз настоящие образцы, – пробормотал Неплюев, успокоившись наконец. – У полковника Калязина были сомнения насчет этих миссионеров, вот он и придумал такой ход. А эта гнида церковная и клюнула на пустышку! Уволок ранец с пустой породой.
– Умно, придумано, – кивнув, выдавил офицер. – А меня чего же господин полковник в известность не поставил?
– Это ведь только сомнения были, – отозвался инженер, пожав плечами, – значит, не хотел, что бы поручик Орлов в пути на домыслы разные отвлекался.
– Понятно, – кивнул офицер, глядя на подбегающего урядника.
Из доклада, которого стало ясно, что лодка находится уже в не зоны выстрела и что они лишились своего средства передвижения. А это означало только одно – теперь они были лишены возможности маневра, теперь они целиком зависели от обстановки которая складывалась в прибойной полосе. Успокоив с трудом Неплюева, который был буквально ошеломлен новостью о гибели кузнеца, они перетащили тело покойного Василя подальше от линии прибоя. Затем обложили труп камнями, с тем, что бы ни звери, ни птицы не смогли потревожить вечный сон простого работного человека, до последнего вздоха верой и правдой служившего интересам империи.