Но появилось все это не сразу. Официальное неприятие имени и творчества Высоцкого официозом страны при его жизни продолжалось еще несколько лет. С трудом удавалось пробивать статьи о нем, отменялись вечера памяти; стали выходить книги его стихов, но вдогонку за зарубежными изданиями – полными погрешностей и ошибок; были под запретом или под строгой цензурой телепередачи и спектакли, Театр на Таганке не мог ввести в репертуар спектакль «Владимир Высоцкий», посвященный его жизни и творчеству.
От слухов и сплетен, ходивших вокруг его имени, Высоцкий отбивался до самого конца жизни: «Все мы в какой-то период нашей жизни страдаем от слухов. Я до сих пор отмахиваюсь руками и ногами от всевозможных сплетен, которые вокруг меня распространяются, как облака пыли, и постоянно нахожусь под огнем всех этих разговоров. Несколько раз я уже похоронен, несколько раз «уехал», несколько раз отсидел, причем такие сроки, что еще лет сто надо прожить». И то, что после смерти поэта народ не имел полной информации о нем, продолжало плодить мифы, слухи и домыслы. Иные легенды гибнут под натиском мифов. Особенно грешила этим иностранная пресса, изображавшая Высоцкого как певца-диссидента, который пел о «советских тюрьмах, об обычной советской жизни: коммуналках, длинных очередях, привилегиях элиты…».
Высоцкого знали во всем мире. При жизни он выступал в Англии, Франции, Италии, Германии, Польше, Венгрии, Югославии, Болгарии, США, Канаде, Мексике… Это была международная известность. Но если у нас в стране мифы о том, что Высоцкий когда-то где-то сидел в лагерях или воевал, были частично развеяны его многочисленными полулегальными выступлениями, то за границей эти слухи продолжали множиться.
Так, в обширной статье «The New York Times», опубликованной 26 июля 1980 года, Крейг Р. Уитни писал: «…Ведущий сатирик, Владимир Высоцкий, бард и актер, чьи песни, высмеивающие строй, даже секретную полицию, сделали его столь же популярным здесь, как рок-звезды на Западе, умер прошлой ночью от сердечного приступа, как сообщили сегодня его друзья. Его друзья сказали, что актер, которому было 46 лет, уже некоторое время болел и в момент смерти находился в больнице.
Он отбывал срок в лагерях в юности, но был освобожден при Никите Хрущеве после смерти Сталина в 1953 году».