– Эх, и отчаянный же ты, прапор, – сказал водитель, – совсем себя не бережешь. И себя угробишь и нас. Очнулся уже – вот и хорошо. Как хоть тебя звать-величать?
– Володей, – промычал я, – в нарукавном кармане у меня ИПП. Перевяжи.
– Не волнуйся, щас все сделаем, – сказал он когда уже втащил меня в подвал, – а ну, не реветь, девка! Помоги лучше парню.
Тут уже окончательно более-менее пришел в себя. Света (так звали девушку) все порывалась выбежать из подвала. А Сергеич (водила) ее не пускал, и та разревелась у него на руках. Оно и понятно – одной ракетой перечеркнули все дорогое в еще не особо большой и радостной жизни простой севастопольской девушки – маму и братишку.
Меня по спине осколком только царапнуло хорошо, так что ничего серьезного. Но ужасно гудела и болела голова – наверное, контузило. Света сидела в углу и молчала, Сергеич дрых без задних ног. Взрывы и гул самолетов уже прекратился, теперь нужно было в военкомат идти. Поэтому решительно встал и попытался вылезти на свет божий. Но первые три шага по ступенькам вверх дались с трудом, так как закружилась голова, но потом все прошло. На поверхности дул ветер и доносил запахи гари, кордита, крови и еще чего-то. Присел на лавочке, дрожащими пальцами достал сигарету и закурил. В ушах надсадно звенело и болела голова. Послышались сирены, то тут, то там раздавались неразборчивые крики и женский плачь. Курево прояснения в мозгах и улучшение самочуствия не принесло. Выкинул выкуренный до половины «бычок», встал и решительно направился к выходу со двора. Вышел из ворот, а точнее перелез через груду метала, что когда-то были ими. Машина Сергеича валялась сгоревшим дымящимся остовом – взрывом отбросило во двор дома напротив. Под закопченой грудой штампованного немецкого металла выглядывали щепки-доски и сочилась кровь. Видимо, горящее железо упало на собачью конуру, в которой несчастное, испуганное взрывами и воем самолетов, животное забилось в самый дальний угол. Чуть дальше лежала женщина, а из под нее торчали две худые детские ножки в стоптаных кросовочках. Подбежал к ним, перевернул труп, под ней была девочка лет пяти. Обе были мертвы: тетка от осколка, который раздробил ей голову, а девочка внешне была цела, видимо задохнулась под тяжестью тела мамы. Я повернулся и, как во сне, поплелся назад. Из подвала тем временем вылезла Света и Сергеич. Девушка сидела возле дымящейся воронки, что час назад была домом, где она выросла, и рыдала.